Орден Розги. Дрессаж - страница 4

Еще одна дама имела столь прекрасную шею, что никогда не надевала ожерелий и высоких воротников, доходящих до горла. Она носила темно-синее платье, украшенное белым кружевом и жемчугом, а также жемчужные нитки в волосах. Рассказы о богатстве и экстравагантности этих дам могут показаться сказкой, и я нисколько не удивляюсь, что мой господин так злится, хотя моя госпожа вовсе не так легкомысленна, как некоторые из тех женщин.

Убранство наших комнат было поистине великолепным. Спальня по последней моде была обтянута парижским атласом, который я нахожу просто безобразным. Гардеробная моего господина и госпожи была смежной, однако при этом их комнаты были отделаны по-разному. Покои моей госпожи были выдержаны в желтых тонах с вкраплением пурпура. Там были роскошные кружевные шторы и очень милый туалетный столик. И хотя мы привезли с собой собственные принадлежности, граф приказал, чтобы, невзирая на любые издержки, ее комната была оформлена со всей возможной изысканностью. Из этой комнаты вела дверь в ванную с серыми драпировками, оживленными голубыми и золотыми узорами, и с купальными приспособлениями из белого мрамора. Ванная отапливалась печью, которую, при необходимости, можно было использовать для подогрева полотенец. На окнах были изображены гербы де Флорис, которые также были вытканы и на всем столовом белье замка. Постельное белье было чрезвычайно изысканным. Простыни и наволочки из тончайшего батиста были сотканы по специальному заказу графа, с его монограммой на углах и каймой из цветков лилии. Ах, Мэрион, граф оказался настоящим джентльменом: когда мы с госпожой были вынуждены уехать, он подарил мне кошелек с десятью луидорами. Что и говорить, служанки не менее очаровательны, чем их госпожи, а у мужчин есть глаза.

Но ты, должно быть, сгораешь от нетерпения узнать подробности о том, как был основан тот клуб и что происходило на его собраниях. Как это ни странно, но все началось с одного недоразумения, произошедшего в комнате моей госпожи. Однажды вечером после того, как моя госпожа приняла ванну, я начала готовить ее к выходу. Она сидела в сорочке и свободном халате, а я надевала ей чулки, и тут в дверь постучала леди С. Об этой почтенной даме и ее служанках ходило много странных слухов. Она была страстной, высокомерной женщиной и часто оказывалась в скандальных ситуациях из-за своей страсти к розге, заходившей так далеко, что ее служанки менялись каждый месяц, не в силах выносить постоянные наказания. Ее нынешняя горничная Стивенс была похожа на настоящую разбойницу, и я не думаю, что ее сиятельство применяла к ней свои обычные методы, это было слишком рискованно. Увидев мою госпожу полураздетой, леди С. зашептала что-то ей на ухо.

— О, это ужасно! — воскликнула моя госпожа.

— Что же ужасного, дорогая? Это обычная практика.

И затем она что-то добавила еще тише, так что я не слышала даже шепота, и моя госпожа рассмеялась.

— Отошли же свою служанку, — сказала леди С., — и мы попробуем.

— Энсон, спуститесь вниз, я скоро позову вас, — приказала госпожа.

«Ну уж нет, — сказала я себе. — Если тут будет происходить что-то интересное, я никуда не уйду».

Я догадывалась, чем они собирались заняться, и была недалека от истины. Сделав вид, что ухожу, я подкралась к двери, которая отделяла комнату госпожи от комнаты ее супруга, и заглянула в замочную скважину. Дамы заперли дверь, однако ключа в замочной скважине не было и я могла видеть все, что происходит внутри.

— Итак, за дело, — произнесла леди С.

— Но где же мы возьмем розги? — спросила моя хозяйка.

— О! Моя дорогая, это не проблема.

С этими словами она открыла окно и сломала несколько тонких веточек росшего снаружи миртового куста, тем самым изрядно его оголив. Быстрым движением она освободила ветки от листьев и, подняв с пола голубую вышитую подвязку с серебряной бахромой, связала веточки вместе.

— Конечно, не достаточно длинная для толкового использования, но, чтобы попробовать, хватит, — сказала она. — Давайте, госпожа моя, поцелуйте розгу.

Со смехом моя хозяйка встала на колени и прикоснулась губами к розге. Затем леди С. подняла подол ее сорочки и закрепила его булавками у воротника. После этого, опрокинув мою хозяйку себе на колени, она стала основательно ее пороть. Миртовые ветки оказались слишком хрупкими и разлетались в щепки при каждом ударе. Но когда от них ничего не осталось, леди С. не растерялась и не оставила в покое мою госпожу. Она задрала свою отвратительную толстую ногу, сняла туфлю и продолжила шлепать мою госпожу ею. Что это была за туфля! Она уже не раз служила свою службу на балах и была изношена и испачкана по краям. Видимо, леди С. не была столь привередлива в отношении своих ног, как моя госпожа, которая заботилась о своей обуви даже в интимной обстановке собственных комнат. А леди С., видимо, было наплевать на обувку, к великому раздражению Стивенс, которая уже и не надеялась, что вещи, которые должны были по праву достаться ей, будут в удовлетворительном состоянии. У меня до сих пор стоит перед глазами это зрелище: старуха, размахивающая поношенной розовой туфлей.