Орден Розги. Дрессаж - страница 42

От страха и ярости она только открывала и закрывала рот, не в силах вымолвить ни слова. А полуодетый парень хохотал все громче и громче.

— Да, именно там я и был, — сказал он. — А теперь слушайте меня, девушки. Я долго позволял вам пороть меня и устраивать мне разносы, но теперь настала ваша очередь. Я собираюсь как следует выпороть вас обеих, а если вы будете сопротивляться, завтра утром я первым делом пойду к княгине и расскажу ей о роскошных платьях и украшениях, которые я помогал вам надевать.

Маленький дьявол говорил все это на полном серьезе. Он не просто лежал в кровати и поджидал нас, с собой он прихватил две свежие розги, при виде которых я поняла, что они взяты из запасов княгини. И знаешь, дорогая, по некоторым причинам я подозреваю, что княгиня знала и о платьях, и об украшениях, и о порке.

В общем, я согласилась, чтобы Гюстав меня высек, и маленький негодник заставил меня пройти все этапы приготовления, а потом задал мне такую порку, какую я получала разве что от своей хозяйки. Фифина сначала долго возмущалась и отпиралась, но мы обе прекрасно понимали, что он все равно добьется своего, найдет другой повод, кроме бала, поскольку мы очень часто непринужденно болтали при нем обо всем на свете. В конце концов Фифина тоже согласилась. Когда Гюставу удалось ее заполучить, он принялся хохотать, а мы смогли перевести дыхание после этой маленькой драки.

— Теперь, мадемуазель, — сказал он, подражая голосу княгини, — встаньте на колени и поцелуйте розгу!

Фифина сначала колебалась, но секущий удар по неприкрытым ногам заставил ее образумиться.

— Делай, как он хочет, — сказала я. — Лучше ему не перечить.

Фифина опустилась на колени, и он некоторое время отчитывал ее с таким серьезным выражением лица, что я не смогла удержаться от смеха, хотя, могу тебя уверить, мои ляжки горели после его упражнений.

— Мадемуазель Фифина, — произнес он. — Вы совершили серьезный проступок, надев платья и драгоценности вашей госпожи. Поэтому сейчас я собственноручно накажу вас. Поднимитесь и лягте на оттоманку! Мадемуазель Энсон, подержите ей руки.

Мы обе не сдержались и рассмеялись; но Фифина поняла, что лучше подчиниться и выдержала порку достаточно спокойно. А негодник просил ее признать, что намного приятней, когда тебя порет симпатичный молодой человек, — хотя его следует назвать четырнадцатилетней обезьяной, а не молодым человеком, — чем когда это делает разозлившаяся госпожа. Наконец он остановился, а Фифина, измученная, как и я, вскочила и подбежала к двери.

— О, я с вами еще не закончил! — едко произнес он. — Это было за платья, а как насчет украшений?

Упрашивать и умолять было бесполезно: он заявил, что, если мы не сделаем все, что он от нас потребует, с утра он навестит наших дам и опишет им каждую деталь наших туалетов. Делать было нечего, пришлось подчиниться. Стоя возле стула, на котором он нас высек, он велел нам задрать наши ночные сорочки и закрепить их. Когда мы это сделали, он, попеременно нанося удары то мне, то Фифине, заставил нас маршировать перед ним по комнате. Я взглянула на нее, она на меня — с нас было довольно; и когда мальчишка снова сел, мы, не спрашивая, прикрыли наши иссеченные бедра и подскочили к нему с обеих сторон. В один миг мы повалили его на пол и замотали ему полотенцем голову, затем связали ему руки и ноги, и он оказался полностью в нашей власти.

— Поменяемся ролями, а? — весело сказала Фифина, пока я торопливо спускала с него штаны — единственную одежду, которая была на нем.

— О, отпустите меня! — умолял он. — Я ничего не скажу, правда-правда, ничего не расскажу!

— Я и не думала, что ты это сделаешь, — ответила я. — Но мы все равно высечем тебя, чтобы ты вдруг не вздумал распустить язык.

Мы перевернули его на живот и сполна отплатили ему за то, что получили сами. Гюстав не умел долго злиться, и никому нас не выдал. По крайней мере, для моей госпожи это осталось тайной. Но, судя по многим мелочам, я думаю, что княгиня была в курсе наших туалетов и порки, уготованной нам ее пажом. Но она всегда была себе на уме, и никаких упоминаний мы от нее не слышали.