Орден Розги. Дрессаж - страница 54

В результате мистер Б. так дико влюбился в свою прекрасную наставницу, что уже готов был погубить себя ради нее. Его сумасбродствам не было предела, а миссис А. была дамой с очень взыскательными вкусами. В ее доме стало появляться много различных вещей. Драгоценности, которые, как он клялся, не могли сравниться с блеском ее глаз, изящные туфельки, которые он ей надевал, целуя ее великолепные ноги. Почти каждый день к ее дверям доставлялись дорогостоящие предметы и всевозможные роскошные женские украшения, и это послужило поводом для публичного скандала.

Опекун сумасшедшего молодого человека призывал его к благоразумию, но все без толку, пока однажды счет на две тысячи фунтов за тиару из изумрудов не открыл опекуну глаза на истинное положение вещей, и он отказался платить за драгоценности. Но миссис А. не оставила опекунов в покое, результатом чего стало разглашение этой истории, после чего мистер Б. был немедленно отослан в свои имения в Ирландии, а даме пришлось поспешно уехать «на девственные поля и новые пастбища», где она, возможно, смогла подцепить другого богатого наивного юношу, который услаждал бы ее прихоти.

— И это все правда? — спросила мисс Сент-Киттс, когда миссис Д. умолкла.

— Сущая правда, моя дорогая. Я помню эту даму: она была очень красива, как раз в таких и влюбляются мальчики. Однако, дамы, нужно поторопиться, до обеда осталось совсем мало времени, предлагаю сделать перерыв до завтрашнего вечера.

Все согласились и разошлись. Я тебе снова напишу, чтобы описать, как прошло это собрание в тайной комнате, оказавшееся последним.

Тем временем остаюсь твоей искренней подругой,

М. Энсон

Дорогая Мэрион!

Мне осталось рассказать тебе только об одной встрече, которая состоялась в той тайной комнате, поскольку после этого тамошние дела стали известны господину, и он так разгневался, что настоял на немедленном отъезде моей хозяйки из замка.

После того, как дамы собрались в гардеробной моей хозяйки, чтоб немного поупражняться в уже известных тебе вещах, следующим утром должна была состояться большая встреча. Дамы намеревались провести что-то вроде показа разнообразных телесных наказаний. Каждая из собравшихся леди должна была наказать кого-нибудь и быть наказана в свою очередь. Они договорились, что наденут свои самые изысканные костюмы и платья, подходящие к такому случаю. При этом их одежда не должна была препятствовать наказанию, и те из дам, кто задумывал переодеться мужчинами, не должны были надевать никакого белья, кроме красивых тонких сорочек. Как обычно бывает, две дамы оделись в ливреи дворецких, еще одна — пажом, а мисс Сент-Киттс надела костюм дикарки, который очень ей шел.

На Хильде была свободная сорочка, края которой украшали золотые монеты, ее стан был искусно задрапирован ярко-оранжевой шалью с разноцветной вышивкой, и эта шаль служила ей и шарфом, и поясом, и юбкой, а на ее плечах лежала великолепная тигровая шкура. В разрезе шали была видна обнаженная нога Хильды, и было видно, что она обута в сандалии из шкуры пантеры или какой-то другой крашеной шкуры. Ее волосы свободно ниспадали пышной копной вьющихся волос, украшенных лентами и теми же монетами, что и ее сорочка. Хильда была само очарование, когда она с плавной грацией в каждом движении вошла в комнату, она представляла собой столь прелестную картинку, что по комнате пронесся шепот восхищения.

Маленькая княгиня в этот вечер решила изображать Ариэля и ее обнаженные округлые формы, задрапированные белой материей, являли собой настоящий этюд для художника. Ее открытое и короткое платье едва доходило ей до колен, а на талии и плечах было закреплено золотыми завязками. На пряжке ее пояса красовалась бриллиантовая звезда, и в точности такая же переливалась на ее лбу, закрепленная какой-то тайной застежкой. К тому же эта звезда переливалась, придавая еще больше блеска шелковым волосам княгини, ниспадавшим до талии роскошным каскадом.

Моя госпожа решила одеться в стиле мадам Помпадур, в котором она выглядела еще красивее. А костлявая старуха леди С. оделась настоятельницей монастыря и явилась в серой поношенной робе с деревянными четками и распятием, которое, я уверена, стоило не больше полукроны.