Орфеус - страница 2

  - Ты не занята? А давай-ка поболтаем?

  - Да-да, давай посидим где-нибудь, - воодушевилась она. - Я тоже собралась это предложить.

  Из нее ушла скованность, она стала свободнее. В прошлый раз это чувствовалось - усталость в глазах взрослой женщины, над которой нависает старость, а также кремы для проблемной кожи, освежающие маски и визиты к косметологам.

  Нет, ну до чего же ей лицо хорошо сделали, подумал Денис, ни морщинки, ни дряблости, как у двадцатилетней. Это ведь жутко дорого стоит. Может, она вышла замуж за миллионера?

  Когда они переходили улицу, Света легким и даже игривым жестом - а побудь-ка, милый мой, кавалером, взяла его за локоть.

  - Вот туда. Ты в этих краях не бываешь? Совсем рядом есть одно местечко, которое мне Париж напоминает, идем, покажу.

  Напоминает Париж, неплохо, не без сожаления подумалось Денису. Точно муж миллионер.

  Они пришли к мраморным столикам на тонких металлических ажурных стеблях о трех ножках. Столики несмотря на зиму стояли под тентом на тротуаре. Внутрь кафе вели стеклянные двери с белым матовым узором в стиле модерн на всю высоту стекла.

  Они выбрали один столик, переглянулись и снова улыбнулись друг другу.

  - Ну, до чего же ты хорошо выглядишь!- не сдержался Денис.

  - Правда, хорошо? - засмеялась она. - Я до сих пор от этого в восторге.

  - Кофе? - спросил он.

  Она улыбнулась.

  - А знаешь, давай! Я уже отвыкла от него, так что пусть будет кофе.

  Он пошел искать официанта, не нашел, но когда вернулся, на столике уже живописно располагались две чашки кофе на белоснежных, согнутых треугольником салфетках, розы в узком белоснежной вазе, и вазочка с орешками.

  Он отодвинул тяжелый металлический стул, сел напротив Светы и, взяв чашку в руку, посмотрел на девушку довольным взглядом.

  Он помнил эти короткие волосы еще с тех времен, когда прятался за ее спиной от цепкого взгляда англичанки, обладавшей незаурядным педагогическим талантом превращать уроки в пытку.

  Света тогда сидела перед ним, трясла волосами, вытягивала спину, рисуясь и демонстрируя свою грудь, от которой тогда, в седьмом классе, у него замирал дух - от ее близости, сладкой недоступности и непреодолимого желания смотреть, не отрываясь.

  В восьмом классе они уже частенько сидели рядом, шептались, дурачились, доверительно звали друг друга по фамилии, как супруги. И никогда не списывали друг у друга.

  А в десятом она поцеловала его в день рожденья. Вот так просто подошла в раздевалке и поцеловала на глазах у всех. Ну, и на выпускном он прижимал ее к себе, чувствуя те самые округлости, значительно увеличившиеся за три года, и её горячее шампанское дыхание. Их щеки соприкасались, и они периодически отлепляли прилипшие в тесной жаре ночной дискотеки волосы.

  Света грациозно, со вкусом, сняла перчатки, поймала взгляд Дениса, обвела взглядом улицу и заговорила.

  - Вначале, конечно же, самый главный вопрос: что ты, Денис, на все это скажешь?

  - А что говорить, - пожал он плечами, - Бардак, как и было сказано.

  Света на секунду нахмурилась.

  - Я понимаю твое желание все свести к шутке, но ответь серьезно.

  - Ладно, - согласился он, серьезно, так серьезно, - Если хочешь мое мнение, то все было ожидаемым. Несмотря на все президентские заявления, что все хорошо, что у нас прекрасные перспективы, нефть будет вечно молодой... в смысле, дорогой, и уже через десять лет это поколение будет жить при капитализме. Хрущевщина наоборот...

  - Хрущев тут совершенно не причем, - Света смотрела недовольно. Словно ждала от него совсем других слов, а он вместо этого нес какую-то неуместную в данную минуту чепуху.

  - Ты права, ни при чем. - Денис, пропуская ее взгляд мимо себя, запустил пальцы в вазочку с орешками, выудил пяток, после чего разложил их рядом на салфетке. - Хрущев обещал советским людям социализм к восьмидесятым, ныне президенты мечтают об удвоении ВВП. Сравни масштабы. Всем счастье без аннексий, границ и контрибуций против циферки на бумажке. Заметила, какая нынче тяга к СССР? Все эти сериалы, фильмы, в которых неубедительно пытаются воссоздать ту эпоху... Возможно, проблема в том, что мы оказались не просто на переломе, а в фазе распада. Империи, культуры, отношений. Тут поневоле вспомнишь Капицу - ведь именно он писал о демографическом переломе. Название, конечно, просто условное, просто черта, предел на рубеже двадцатых-тридцатых годов, на котором ломаются все функции экспоненциального развития человечества.