.
Анализ изученных нами документов II отдела ПГШ, его филиалов — экспозитур и резидентур показывает, что польские спецслужбы интересовал широкий круг вопросов, имеющих отношение к РККА и Флоту: дислокация воинских частей, развитие технических родов войск (бронетанковых и авиационных), ход военной реформы и ее результаты, разрешение проблемы единоначалия и т. д. Для советских контрразведчиков особенно важным показателем являлось настойчивое стремление польских спецслужб добыть персональные данные и детальные характеристики на конкретных военачальников и лиц из их близкого окружения. Это однозначно свидетельствовало о поиске противником агентурных подходов к наиболее осведомленным секретоносителям, таким как нарком по военным делам, члены Реввоенсовета СССР, крупные штабные работники, командующие военными округами, комкоры и комдивы.
Таким образом, вышеизложенное подтверждает вывод о том, что именно польская разведка была главным противником для органов ВЧК — ОГПУ, обеспечивавших безопасность страны в целом, РККА и Флота в частности.
Однако не только поляки пытались добывать информацию о Вооруженных силах СССР. В тесной связке с ними действовали разведслужбы лимитрофов — Эстонии, Латвии, Литвы и Финляндии.
К концу 1920 г. все Прибалтийские государства уже прекратили боевые действия против Советской России и, несмотря на сопротивление стран Антанты, после подписания мирных договоров занялись налаживанием отношений с восточным соседом. Это касалось прежде всего торгово-экономической сферы, рассмотрения и разрешения вопросов репатриации и оптации.
И тем не менее весь межвоенный период эти государства основным источником опасности для своего недавно обретенного суверенитета продолжали считать Советскую Россию, а затем СССР.
Надо признать, что, как минимум, до середины 20-х годов советские партийные руководители и коминтерновские деятели всячески стимулировали революционную активность в Прибалтике. Ярким примером реализации такой линии может служить противоправительственное восстание в Эстонии в 1924 г., подготовленное структурами Коминтерна и эстонскими коммунистами при самом активном кадровом и финансовом участии Разведывательного управления штаба РККА[150].
Однако нельзя односторонне подходить к попыткам «революционной экспансии» и сбрасывать со счетов стремление политических лидеров СССР того времени любым путем обезопасить нашу страну на северо-западном направлении и таким образом получить возможность для Красной армии сосредоточить свои силы на западной границе с целью противостоять главному потенциальному противнику — Польше в случае ее агрессии. С середины 20-х годов уже не делалась ставка на мировую революцию. И. Сталин и его единомышленники считали своей главной задачей обеспечить строительство социализма в одной стране — СССР[151].
Крупные европейские державы и США признали де-юре Прибалтийские государства и рассматривали их в сложившейся международной ситуации в качестве составной части «санитарного кордона». Чтобы не дать распространиться «эпидемии коммунистической заразы», они прилагали всевозможные усилия по созданию и укреплению национальных армий в Эстонии, Латвии и Литве, а также их специальных служб: разведок, контрразведок и органов политической полиции.
В 1924 г. в столице Финляндии состоялась конференция Прибалтийских стран, основной целью которой являлось создание единого антисоветского фронта. На конференции удалось достигнуть соглашения об объединении разведывательных возможностей в СССР, об оказании всяческого содействия разведкам Англии и Франции в добывании интересующей их информации. В последующие годы обмен полученными по СССР сведениями стал нормой взаимоотношений стран-участниц этой конференции[152].
Подчеркнем, что разведки Прибалтийских государств создавались исключительно как военные структуры, призванные добывать информацию для своих генеральных штабов. Отсюда и направленность их деятельности — разведывательное обеспечение потребностей вооруженных сил в организации отпора возможной агрессии со стороны Советской России — СССР.