«Орлёнок» (1900). Драма, 6 актов - страница 14
Наутро он мчится галопом,
Летит перед войском своим:
«Солдаты! Покончим сегодня
Ударом одним громовым!»
Средь огненно-красных мундиров,
Пылающих ярко вокруг,
Мелькает его треуголка
И серый походный сюртук.
Войска необъятны, как море,
Но солнца в том море он ждет.
И вот уж пылает восход…
И солнце в улыбке, все солнце
Истории он отдает…
Обенаус
(глядя на Дитрихштейна).
А?!! Дитрихштейн?..
Герцог.
Да… вот как!..
Дитрихштейн.
Обенаус?
Герцог
(ходя взад и вперед. С возрастающей горячностью).
Смерть! Стоны!.. Ужас! Двадцать тысяч пленных.
Обенаус (бегая за ним).
Я вас молю…
Дитрихштейн (так же).
Подумайте! Что, если…
Герцог.
Окончена блестящая война.
Мой дед к отцу идет на бивуак.
Свиданье происходит…
Дитрихштейн.
Герцог, герцог…
Герцог
(скандируя, безжалостно).
На би-ву-аке…
Обенаус.
Боже!.. Замолчите…
Герцог.
И мира просит дед мой у отца,
И мой отец согласие дает.
Дитрихштейн.
Что, если кто-нибудь услышит вас?
Герцог.
Потом раздача отнятых знамен…
Считайте: восемь в ратушу…
(Графиня и молодой человек мало-помалу вышли из-за ширмы, бледные и трепещущие. Они уложили все свои пакеты и пробуют на цыпочках пробраться к выходу, все еще слушая герцога. В своем волнении они роняют картонки, и те падают со страшным шумом).
Обенаус
(оборачивается и видит их).
Что это?
Герцог.
И пятьдесят в Сенат!
Обенаус.
Здесь эти люди…
Дитрихштейн
(бросаясь к ним).
Ступайте прочь!
Герцог
(громовым голосом).
И пятьдесят в собор…
Везде знамена!!
(Жест, как будто распределяет знамена, – вне себя).
Обенаус.
О, какой позор!
Дитрихштейн
(торопя графиню и молодого человека, которые собирают вещи).
Скорее… Вот еще вам два картона…
Вот шляпы… ну…
Герцог
(падая в изнеможении на кресло).
Знамена… Все знамена…
(Графиня и молодой человек выходят).
Дитрихштейн.
При них!
Герцог
(в припадке кашля).
Знамена!..
Дитрихштейн.
Что ж нам делать?.. Герцог…
Герцог.
Молчу, молчу…
Дитрихштейн.
Теперь молчать уж поздно.
Что скажет Меттерних?.. При этих людях…
Герцог
(вытирая свой лоб).
К тому же все равно… Я на сегодня
Не знаю больше (кашляет), господин профессор!
Дитрихштейн
(наливая ему воду).
Воды, скорей… Опять вас мучит кашель.
Герцог
(отпив воды).
Не правда ли… успехи сделал я?
Дитрихштейн.
Однако книги все известны мне,
Все на счету…
Обенаус.
Что Меттерних нам скажет?..
Герцог (холодно).
Вы ничего не скажете ему,
Иначе вам же будет худо.
Дитрихштейн
(тихо, к Обенаусу).
Правда,
Нам с вами будет лучше умолчать.
Нам здесь поможет герцогиня-мать.
(Стучит в дверь Марии-Луизы).
Могу ль войти?..
Скарампи (показываясь).
Войдите.
(Дитрихштейн входит к Марии-Луизе. Спускается ночь. Лакей ставит лампу на стол).
Герцог (к Обенаусу).
Я надеюсь,
Вы кончили… придворный ваш урок?..
Обенаус
(поднимая руки к небу).
Как вы узнали?.. Кто понять бы мог?..
13. Герцог, Мария-Луиза.
Мария-Луиза
(входит, очень взволнованная, в роскошном бальном туалете, длинная накидка на плечах. Обенаус и Дитрихштейн стушевываются).
Ах, Боже мой! Что тут еще случилось?..
Что мне сказали?.. Объясните мне.
Герцог
(показывая матери в открытое окно на сумерки).
Взгляните, мать моя, как вечер тих,
Как день дарит земле, прощаясь, ласки,
И выцветают небосклона краски,
И птицы спят в тени ветвей густых…
Мария-Луиза
(удивленная, останавливается).
Как?.. Ты природу понимаешь, Франц?
Герцог.
А… может быть!..
Мария-Луиза
(желая быть строгой).
Но объясните мне…
Герцог.
Дышите вольно. Что за аромат…
С ним в комнату влилось цветов дыханье,
И ночи свежесть, и заснувший сад,
И леса ближнего благоуханье…
Мария-Луиза.
Но говорю вам… объясните мне…
Герцог
(продолжая, кротко).
Вы помните, как это у Шекспира:
На Макбета идет Бирнамский лес…
Но чудо здесь прекрасней всех чудес,
Лес не идет – летит в струях эфира!
Мария-Луиза
(смотря на него с изумлением).
Ты, кажется, и поэтичным стал?
Герцог.
Да, кажется…
(Доносится отдаленная музыка).
Вы слышите ли, вальс?
Вальс отдаленный, может быть, банальный,
Но издали он сладок и красив.
Иль, может быть, случайно навестив
Вот эти рощи, где бродил Бетховен,
С его душой он встретился в пути.
Мария-Луиза.
И к музыке ты был так хладнокровен…
Ее ты любишь?
Герцог.
Да, люблю… почти…
Я не хочу любить ее. И звуки
Меня пугают тайной сладкой муки.