Орлы над пропастью - страница 21

Сзади окликнули:

— Эй, оборванец!

Эвдор обернулся. За его спиной стоял, поигрывая толстой палкой, краснорожий стражник, одного с Эвдором роста и сложения. На вид, скорее похожий на варвара, чем на эллина, он был одет в черный хитон и красную кожаную шапку с остроконечным, сбитым вперед верхом. Несколько таких же шапок маячило поблизости, в шумной толпе портовых работников, моряков, и грузчиков-рабов. Стражник поманил Эвдора пальцем:

— Да, ты, ходи сюда.

По говору — ликиец. Эвдор неторопливо приблизился. Стражник ткнул его палкой в грудь.

— Ты, раб. Кто твой хозяин?

— Я не раб, — спокойно ответил Эвдор, — ты ошибся, почтеннейший.

— Ха! — оскалился ликиец, — говори еще!

Он схватил Эвдора за ворот и притянул к себе. Изо рта стражника несло чем-то съедобным.

— Не раб, да? — прорычал стражник, скосив глаза на не подшитый край хитона[16] моряка, затем еще ниже, на красноватые потертости, "украшавшие" лодыжки Эвдора, — беглый?

Игнорировать следы от кандалов невозможно, и моряк пожалел, что не оделся варваром, в штаны. Думал, что это привлечет лишнее внимание, а вон оно как получилось...

— Нет, не беглый. Гребцом служил. Течь на корабле, ноги в воде все время, о скамью стер.

— Гребец? — поднял бровь стражник. — Еще ври мне, а?

— Я не вру! И я не раб!

Неуловимым движением, ошеломив стражника, который совершенно не ожидал подобной прыти от беглого раба, Эвдор освободился от захвата и, завладев кистью ликийца, вывернул ее против естественного сгиба.

Ликиец взвыл и попытался ударить его палкой, но тем самым причинил себе еще большую боль.

— Позволь мне идти моей дорогой, уважаемый, я очень спешу.

Стражник ругался и брызгал слюной, но вырваться не мог. Эвдор вел его вокруг себя по кругу, гася попытки освобождения. Со стороны казалось, что два человека жмут друг другу руки каким-то странным способом, причем один из них почему-то поносит другого последними словами. На драку это было не очень похоже, но внимание стражи все же привлекло. К ним подошли еще три стражника. Один из них, совсем седой, отличавшийся от прочих наличием на правой руке серебряного браслета спросил:

— Что случилось?

— Да вот, раба беглого поймал, — прошипел ревностный ловитель беглых рабов.

— Ты уверен, что это ты его поймал? — заинтересовался старший, и спросил Эвдора, — Кто таков? Отпусти воина.

Эвдор отпустил ликийца и назвался. Он окинул стражников беглым взглядом, прикидывая, кого, куда и как бить, в случае, если стражники придумают его вязать. Впрочем, даже если он всех положит, далеко уйти ему не дадут, слишком много народу кругом. Назад, в колодки, совсем не хотелось.

— Беглый? — повторил вопрос своего подчиненного старший стражник.

— Нет, — стоял на своем Эвдор, — я свободный человек.

— Ха! — встрял ликиец, потирая запястье, — Карий, на рожу его посмотри! И на ноги, как следует. Это от кандалов у него следы. Он беглый с рудников, слепому видно!

Старший похлопал дубинкой по голой волосатой ляжке Эвдора. Моряк не мигая смотрел прямо в глаза стражнику.

— Твой человек ошибается, почтеннейший.

— Ну-ну, — Карий выдержал взгляд моряка, поднял дубинкой его правую руку, сжатую в кулак, — раскрой.

Эвдор раскрыл ладонь, в которой лежали четыре серебряные монеты.

— У кого украл?

— Выиграл заклад.

— Выиграл... — стражник осклабился и сгреб деньги с ладони моряка, — я вот тоже выиграл. Иди отсюда, чтоб не видно тебя было и не попадайся.

Он повернулся спиной и зашагал прочь. Ликиец закричал ему в след:

— Карий, ты что, отпускаешь его? Он же беглый!

— Да наплевать, возиться еще... Не до него сейчас, пускай идет, если дурак — все равно попадется.

Эвдор сплюнул с досады, но не стал искушать судьбу и поскорее двинулся назад, в город, злобно скрипя зубам о потерянных монетах.

Его путь лежал к довольно невзрачному двухэтажному дому с внутренним двориком, расположенному возле Юго-восточной стены. Этот район города, хотя и не самый удаленный от Торгового порта, был наиболее грязным, жилье здесь стоило дешево и, в основном, сдавалось внаем. Снимали его купцы, из тех, что победнее, а так же разнообразный сброд, стекавшийся на Родос со всего света и не имеющий возможности остановиться на государственном постоялом дворе, поскольку государство помогало с жильем только гражданам дружественных полисов. В нынешнее безвременье, когда друзья менялись каждый день, да не по разу, немногие могли похвастаться, что связаны с Родосом узами гостеприимства. Одними из этих немногих были римляне.