Оружейник Тесла - страница 24

- Что мы знаем о ней?

- Пока что очень мало. Актриса. То есть, учится на актрису. Уже снималась, и не только в кино.

- Это очевидно, ближе к делу.

- Замужем. Живет у мужа. Строгим поведением не отличается.

- Насколько строгим?

- Замечена в беспорядочных связях. Первая роль - во французском эротическом фильме, название "Секс и перестройка".

- Объект видел этот фильм?

- Несомненно.

- Достаньте.

- Слушаюсь. Амбициозна. Говорят, что ради роли способна на все. Даже переспать с режиссером.

- Это все? - разочарованно произнес генерал Переделкин.

- Работаем, Константин Львович.

- Активнее работайте. Я жду полнейшее досье, полнейшее, я хочу знать, какие родинки у нее подмышками... а...да, это и так видно... Простите, глупость сморозил... Вот еще, посмотрите среди наших кадров, может быть, кто-то есть на нее похожа, все-таки не весть какое уникальное личико... Не хочется привлекать к этому человека со стороны, да и получиться ли... у них, молодежи понятия о долге, патриотизме, Родине совсем не такие, как у нас... это для нас эти слова не есть пустой звук... Извините, Петр Евгеньевич, за невольное брюзжание, я не ожидал такого поворота событий...

- Можно свое мнение?

- Слушаю...

- Я проверил ее характеристики по месту учебы. В институте ее характеризуют как взбалмошную, но очень работоспособную и талантливую студентку. На парах она не работает - она пашет. Я проанализировал ее "беспорядочные" связи и обнаружил в них строгий порядок.

- Вот как? Интересно...

- Она вступает в связь с теми, кто может как-то посодействовать ее актерской карьере - охотится исключительно на продюсеров и режиссеров. Кажется, она понимает, что ее тело - это почти единственное оружие, на которое она может рассчитывать. Ей надо пробивать себе дорогу, и, как женщина трезвая, расчетливая, она пробивает себе дорогу тем, чем может. Мне кажется, стать актрисой - ее сверхцель, то, на чем мы сможем сыграть.

- Хорошо, продумайте это.

- Слушаюсь!

- Как устроили объект?

- На высшем уровне.

- Комфорта или безопасности?

- И того, и другого.

- Где именно? На Луговой.

- Выбор правильный. И начните... просмотрите загородные базы, что-то типа домика в селе, недалеко от городской черты, для американца частный дом со всеми удобствами - предел мечтаний. И еще, недалеко от Москвы...

- Выбор не велик...

- Это верно, думаю, мы приобретем объект недвижимости, черт с ним, все равно финансы, финансы... мы и так по уши влезли в это дело... если игра стоит свеч... а она того стоит... Я так думаю...

Голос генерала прозвучал на последней фразе не слишком уверенно. Поняв, что дал слабину, Переделкин одернул себя, и ровным четким тоном произнес:

- Как ваша жена, Петр Евгеньевич? Рада подаркам?

- Какое там рада. Мы расстались. Окончательно. Меня ждали уже упакованные вещи.

- Вот как?

- Я же говорил вам, Константин Львович, мне кажется, у нее кто-то есть...

- Значит, развод - дело времени?

- Так точно, развод - вопрос решенный. Я прощать ее не собираюсь. Знаете, жить в подозрениях... Да и она не захочет ко мне вернуться.

- Ну, Петр Евгеньевич, я вам не отец родной, но без совета я вас не оставлю.

Генерал Переделкин был из тех начальников, которых подчиненные как раз и называют "отец родной". Он считал, что личная жизнь его ближайших сотрудников влияет на их работу, следовательно, он, как руководитель, должен быть в курсе всех аспектов личной жизни своих подчиненных. Вот и сейчас, Константин Львович искренне считал, что развод, который уже "светил" майору Корчемному не должен отразиться на операции, которую он курирует. Умение быть жестким, и быть отцом родным одновременно было серьезным козырем старого генерала.

А вот Корчемный почувствовал это совершенно недавно, зато понял, почему обитателям Переделкина завидуют сотрудники многих других отделов Конторы. Конечно, в личной жизни самого майора после этой беседы ничего не изменилось, но на душе стало как-то легче.

Москва, Троицкая улица.

Жанна стояла под душем, наслаждаясь чуть теплой водой, которая приятно бодрила. После секса она не терпела горячей воды, ей хотелось всегда чего-то мягкого, нейтрального, ласкового, тогда ее кожу только-только терзали, теперь же нужна была только осторожная нежность.