Оружие Кроноса - страница 18

— Я проявила уважение. Назвала вас уважаемым Хесусом. И пока что с вас хватит. Это не мы к вам пришли. Произносите, наконец, своё долбанное Божье слово, и мы хоть поймём, чего вы от нас хотите.

— И вообще, чтоб ты знал, Хесус, мы находимся под юрисдикцией Сатаны, — добавил Жора. — Его клевреты, как выражается Евгений Викторович. То есть, на колени перед вами здесь никто становиться не будет, если вы этого ещё не поняли. А если будешь хамить Ромуальдовне, я набью тебе морду. Даже если ты неуязвимый.

— Я есть понявший. Вы оба есть погибшие души окончательно. Но внимайте! Есть понятие — информация. Она есть нематериальна, но она есть не бывающая без материи. И она есть проходящая сквозь Евгения Викторовича неуязвимую броню.

— Сеньор Хесус, это вы сейчас что сказали? Я вообще ничего не понял.

— Вы есть глупые совсем. Я теперь есть говорящий, как маленьким детям. Никто не есть убийца ему, только сам он. Нужно уговорить.

— Я правильно понял? Я к нему подхожу и говорю, типа, знаешь, дорогой друг Женя, для всех будет лучше, если ты сделаешь себе харакири. А он мне в ответ: дорогой друг Жора, конечно, я сделаю это для тебя! Так, сеньор Хесус?

— Но. Убедить надо Евгения Викторовича.

— Мне сказать: пойми, Женя, без тебя мир станет чище, и всем будет лучше? Или как убедить?

— Вы есть очень глупый человек, сеньор Георгий Борисович. Средством для убеждения есть гипноз. А я есть сказавший всё, что имел вам сказать, — сеньор Хесус, сохраняя на лице скорбное выражение, покинул их квартиру тем же способом, которым и проник в неё.

— В этом что-то есть. Нужно звонить Сатане, — предложила Ромуальдовна.

— Не нужно, — возразил Сатана. — Я уже здесь.

— Странно. Обычно вы приходите, когда мы занимаемся любовью.

— Это простое совпадение, уважаемая. Дело в том, что вы часто этим занимаетесь, вот потому так и получается. Это я вам не в упрёк, отнюдь! Таким плотным отношениям можно только позавидовать.

— Уважаемый Сатана, неужели нужно именно сейчас обсуждать нашу половую жизнь?

— Что вы, милейшие! Такая необходимость напрочь отсутствует. Давайте лучше кофе попьём, если вы не против. Идёмте на кухню, там заодно и обсудим идею моего уважаемого коллеги Хесуса. Только в этот раз кофе пусть готовит кто-то из вас, мне надоело.

Ромуальдовна распечатала пачку молотого кофе и грязно выругалась.

— Что случилось? — удивился Сатана. — Зачем вы оскверняете свои уста столь неподобающими выражениями?

— Новая пачка, а кофе в ней почти нет! Вот же сволочи, чтоб вам подавиться этим кофе! Мы-то за неё заплатили, как за нормальную. Между прочим, сорт далеко не из самых дешёвых.

— Милая Ромуальдовна, не судите, да не судимы будете.

— Вы точно Сатана, а не…

— От того, что эти слова упоминаются в книге, которую почитатели моего коллеги Хесуса полагают священной, их истинность или ложность отнюдь не меняется. Хотя, если говорить честно, сие изречение — глупость несусветная, ибо подавляющее большинство судимых никогда в жизни никого не судили. Но речь не об этом. Вы только что поименовали сволочами и пожелали подавиться мне, себе и достопочтенному Георгию Борисовичу. Ведь именно мы выпили этот кофе.

— Что за чушь? Я только что распечатала пачку.

— Я же вам говорил, что время относительно. Этот кофе мы выпили в мои прошлые визиты, и вот темпоральный круг замкнулся. Не стоит так переживать. Вы что, купили только одну пачку?

— Нет.

— Тогда открывайте следующую и заваривайте. Ситуация не стоит того, чтобы уделять ей столько внимания. Нам требуется обсудить темы, стократ более важные. Но, я вижу, у вас есть какие-то вопросы ко мне. Давайте начнём с них.

— Давайте, — согласился Жора. — Этот Хесус — тот самый Иисус, из Библии?

— Сложный вопрос. Скажем так, он — прототип того Иисуса. Понимаете, персонаж любой книги несёт на себе отпечаток личности автора. Таким образом, Хесус — не совсем тот Иисус, а я — не совсем тот Сатана. Но в целом речь в Библии ведётся именно о нас.

— Но раз он Бог, он же всемогущий. Почему он сам не прикончит Евгения Викторовича? Из моральных соображений?

— Что ж вы это у него не спросили?

— Да страшно как-то. Бог всё-таки.