Оружие Победы и НКВД. Конструкторы в тисках репрессий - страница 4
6 декабря 1931 года Анатолий Осипович стал руководителем танкового КБ Харьковского паровозостроительного завода. Танки БТ-5 и БТ-7 — это его непосредственная заслуга. Самый же первый танк из БТ-2, был создан военным инженером Н.М. Тоскиным на основе приобретенного в США А.И. Лебедевым (из закупочной комиссии И.А. Халепского) быстроходного колесно-гусеничного танка М-1931 конструктора Уолтера Кристи.
Довольно быстро выяснилось, что созданный на основе американского М-1931 танк БТ-2 имеет много конструктивных недостатков — что, впрочем, с лихвой компенсировалось перспективностью ходовой части танка Кристи. Начались длительные доводочные работы над БТ-2, которые осуществлялись под руководством А.О. Фирсова. Однако БТ-2 довольно быстро устарел, а на его основе конструкторское бюро создало много лучший БТ-5. В отличие от БТ-2 это была уже полноценная боевая машина, причем довольно выдающаяся для своего времени. Правда, у БТ-5 была всего лишь противопулевая броня, но в то время такая броня была почти у всех танков. Для руководителей РККА — бывших кавалеристов Первой конной — новая машина полностью соответствовала их представлениям о войне: быстрой, стремительной и скоротечной. На маневрах 1935—1936 годов танки БТ показали себя настолько впечатляюще, что англичане тоже начали строительство машин с ходовой частью танков Кристи (но в чисто гусеничном варианте, без колесного хода). Созданная А.О. Фирсовым следующая модификация танка — БТ-7 — стала по-настоящему грозной боевой машиной. Можно привести только один эпизод из Великой Отечественной: когда в 1941 году немцы собрали мощные силы на границе СССР, с Дальнего Востока к западной границе был направлен мехкорпус Алексеенко с танками БТ-7. Именно эти танки нанесли немцам в Белоруссии существенные потери. Заслуги А.О. Фирсова в создании танков БТ были отмечены Почетной грамотой ВЦИК СССР и тем, что на одном из парадов в Москве конструктору было доверено провести «свой» танк по Красной площади.
Танк А.О. Фирсова был не только на удивление быстроходным — разогнавшись, он мог совершить солидный прыжок через ручей, разрушенный мост или окопы. В военных частях даже разгорелось соревнование, кто дальше прыгнет. Порой танки совершали прыжки на десятки метров. Редко кому приходило в голову, что все на свете имеет свои пределы, и сильные удары при приземлении выводят из строя механизмы и в первую очередь шестерни зубчатых передач.
А в это время как раз подоспела компания по поиску «врагов народа». Началась она не 1937-м, как принято думать, а несколько раньше — вслед за процессом Зиновьева и Каменева в августе 1936 года. Началом борьбы с «врагами» на заводе №183 стало письмо военпреда ХПЗ наркому К.Е. Ворошилову «о подавляющем большинстве «бывших людей» в руководстве танкового отдела завода». Началась компания по выявлению «вредителей»: были арестованы главный инженер ХПЗ Ф.И. Лящ, главный металлург А.М. Метанцев, директор завода И.П. Бондаренко и многие другие. Удар это заводу нанесло колоссальный.
А.О. Фирсов принадлежал к «бывшим», к тому же он уже и арестовывался, а на двигательную часть приходили нарекания из-за поломок шестерен. В конце 1936 года Фирсова сняли с должности начальника КБ, а в 1937-м арестовали, после чего долгие годы о выдающемся конструкторе его семья не получала никаких известий. Только через 20 лет его сыну вручили постановление о реабилитации отца «за отсутствием состава преступления».
Судьба семьи «врага народа» была печальной: дочери Фирсова приходилось выполнять грязную работу — убирать туалеты, чистить железнодорожные пути, работать грузчиком. Перед войной она попала в Ленинград. Эвакуироваться не удалось — началась блокада. Немцы обстреливали город, а в качестве ориентиров они использовали высокие сооружения — Исаакиевский собор, Адмиралтейство, Петропавловскую крепость, Инженерный замок и другие. Надо было их маскировать — но как? Требовались альпинисты. Начали искать, и среди людей, которые имели соответствующую квалификацию, нашли грузчицу в порту, Ольгу Афанасьевну Фирсову. Она увлекалась альпинизмом еще с детства, совершая вместе с отцом восхождения в Швейцарии. Горстка ленинградских альпинистов покрыла защитной краской или зачехлила купола и шпили.