Осень ацтека - страница 14

Я окаменел. Потрясение на некоторое время лишило меня дара речи, и я мог лишь молча таращиться на зажатый в руке топаз, последнюю память о человеке, который, как оказалось, дал мне жизнь. Наконец мне удалось проглотить вставший в горле ком и с трудом выговорить:

— И после этого мы стоим тут и разглагольствуем? Да неужто мы так ничего и не сделаем — неужели я, его сын, ничего не сделаю, — чтобы отомстить этим убийцам за ужасную смерть отца?

В то время многие жители Ацтлана ещё помнили, как к нам в один прекрасный день вдруг явился издалека мешикатль по имени Тлилектик-Микстли, Тёмная Туча. Помнил это, конечно, и сам дядя Миксцин, помнили его сын Йайак и дочь Амейатль, хотя в ту пору они были малыми детьми. (Кстати, их матери, жене моего дяди, первой из всех ацтеков довелось заговорить с тем чужаком; однако воспоминания тёти мне услышать не довелось, ибо вскоре после этого она умерла от болотной лихорадки). А ещё гостя издалека хорошо помнил старый Канаутли: тот провёл в обществе этого Микстли немало долгих часов, рассказывая ему историю нашего Ацтлана. Ну а уж моя мама, доводившаяся внучкой старому Канаутли, тем более не могла забыть этого человека, ведь именно она оказала пришельцу самый радушный приём, разделив с ним ложе. Что впоследствии, уже после его ухода, обернулось беременностью, а затем и рождением сына, то есть меня.

Не только моим родственникам, но и многим другим ацтекам было памятно отбытие моего дяди и ещё нескольких соплеменников, помогавших ему катить Лунный камень в неслыханно дальний путь. Ну а его торжественное возвращение из того славного путешествия хорошо запомнилось всем, жившим тогда в Ацтлане, включая и меня (мне к тому времени было года три или четыре). Когда дядюшка уходил, его звали всего лишь Тлилектик-Микстли и был он простым тлатокапили Ацтлана. Титул не такой уж и важный, ибо обозначает не более чем вождя племени; дядя мой управлял в ту пору всего-навсего захолустной деревушкой, затерявшейся среди болот. Даже он сам иной раз в сердцах называл Ацтлан «щелью между ягодицами мира». И вот этот незначительный человек вернулся домой в изумительной красоты головном уборе из перьев, с драгоценными перстнями, унизывавшими пальцы, и в сопровождении многочисленной свиты. Естественно, что столь важную особу теперь полагалось называть новым, благородным именем Тлилектик-Миксцин — господин Тёмная Туча. Соответствовал имени и громкий титул юй-текутли — Младший Чтимый Глашатай.

Сразу же по его возвращении — дождавшись, когда всё взрослое население сбежалось на деревенскую площадь, чтобы поглазеть на новое невиданное обличье вождя и толпу диковинных пришельцев, — дядя обратился к своему народу с речью. Я могу повторить всё слово в слово, потому что Канаутли запомнил эту речь и пересказал мне, когда я повзрослел достаточно, чтобы её понять.

— Друзья ацтеки, — громко и решительно произнёс юй-текутли Миксцин, — с этого дня мы возобновляем давно прервавшиеся связи с нашими далёкими родичами мешикатль, ныне самым могущественным народом Сего Мира. Отныне мы становимся частью их державы, и частью, надо сказать, немаловажной, ибо ранее мешикатль не имели опорного пункта в землях у Западного моря, так далеко от Теночтитлана. А теперь этим опорным пунктом станет наш Ацтлан.

Не подумайте, что я привёл сюда этих людей, — он жестом указал на сопровождавших его мешикатль, — затем, чтобы произвести на вас впечатление внушительностью своей свиты.

Они вместе с семьями поселятся здесь, на земле своих предков, обзаведутся домами и станут вашими наставниками. Всех их, от воинов до знатоков изображения слов, отправили сюда потому, что каждый из них искушён в своём ремесле или искусстве. Они покажут вам, каким может стать наш Ацтлан — самый дальний оплот Теночтитлана. Ведь он способен и сам превратиться в маленький Теночтитлан — стать сильным, цивилизованным, процветающим и гордым.

Его голос звучал всё громче, становился всё более властным.

— Всем вам надлежит с почтением внимать и повиноваться этим учителям. Сколько можно оставаться вялыми, бездеятельными, неотёсанными и невежественными дикарями, не видящими дальше своего болота и даже не помышляющими о лучшей доле? Хватит! С этого дня каждому, будь то мужчина, женщина или ребёнок, предстоит учиться и работать. Мы должны приложить все усилия к тому, чтобы во всех отношениях сравняться с нашим достойными восхищения родичами — мешикатль.