Осень в Калифорнии - страница 4

— Ты же знаешь, что я поклялся не иметь дела с женщинами. Возможно, ты и нашел Святой Грааль любви с Тамрой, но я не создан для того, чтобы испить из этой чаши счастья. — Мэтт взглянул на сцену. Пэйдж убежала бы, без сомнения, если бы не была столь потрясена.

Мэтт услышал, как Уолкер усмехнулся.

— Любовь? Ты смотрел на нее вовсе не с любовью в глазах, Мэтти, дружище. Это была похоть, и повторяю — Пэйдж моя кузина. Мы росли вместе. Она мне как младшая сестренка. К тому же ей пришлось многое пережить за последние два месяца.

— Спокойно, Уолкер. Пэйдж меня не интересует. Я всего лишь сделал доброе дело. Считай это благотворительностью. — Мэтт соврал. Он не мог не заметить красоты маленькой кузины своего друга и ее соблазнительных форм. Он был определенно заинтригован. — Ей, и правда, неловко, да? — Мэтт встал из-за стола, чтобы подойти к Пэйдж. — У меня благие намерения, помни.

И прежде чем Уолкер успел ответить, ведущий уже объявил номер девятнадцать. На сцену вышла худая рыжеволосая девушка. Мэтт прошел к занавесу.

— Не знаю, кто вы такой, сэр, но, полагаю, я задолжала вам десять тысяч долларов.

Мэтт развернулся, обнаружив перед собой Пэйдж. Она едва доходила ему до подбородка, даже на высоких каблуках, которые великолепно подчеркивали ее изящные лодыжки. Пэйдж гордо расправила плечи. Но ее большие зеленые глаза говорили о беззащитности. К груди она прижимала блокнот.

— Вы, наверное, не знаете, как все работает, — произнес Мэтт, разглядывая прелести Пэйдж. — Это я должен вам десять тысяч долларов. А вы мне — свою приятную компанию на вечер.

— Нет. Вы ошибаетесь. Глубоко ошибаетесь. Я не… не из этих девушек.

— Нет? — В его голосе слышалось разочарование.

— То есть технически я… — она искала слова, потом протянула руку в приветствии. — Я Пэйдж Эштон, координатор этого аукциона.

Он взял ее руку и продержал дольше, чем того требовал этикет.

— Мэтт Чемберлен, назначивший самую высокую цену.

— Чемберлен? Компьютерщик?

Мэтт рассмеялся.

— Наверное, меня и хуже называют. Да, это я. А теперь еще и тот мужчина, с которым вы идете на свидание, мисс Эштон. Куда желаете пойти пообедать? — И потом позавтракать, подумал Мэтт, представляя Пэйдж на смятых простынях в номере пятизвездочного отеля в Напе, где он остановился сегодня утром.

— Простите, мистер Чемберлен. Я не могу.

— Не можете? — Он наклонился к ней и понизил голос: — Я не знаю, что значит это слово.

На ее щеках заиграл румянец. Черт, а она мила! Не как все эти чересчур напомаженные девицы, а по-настоящему мила. С чем бы он мог это сравнить… А, вот! Пэйдж Эштон была хрустальным бокалом среди пластиковых стаканчиков. Естественная, изящная и хрупкая…

— Простите, — повторила она. — Вы купили не ту девушку. Я не…

— Я не вижу в вас ни одного изъяна, — перебил Мэтт.

— Боюсь, я… — Пэйдж отступила.

— Вы ведь не лишите бедные семьи с больными детишками стольких денег?

— Я же сказала, я заплачу за вашу ошибку.

Мэтт наклонился еще ниже. Ему очень хотелось прикоснуться к Пэйдж, но он сдержался.

— А я говорю, что не совершал никакой ошибки.

— Десять тысяч — слишком большие деньги за один вечер.

Улыбка тронула его губы.

— Эй, да там просто джунгли! Игра на выживание.

Пэйдж рассмеялась. Позади раздался голос Джорджа:

— Продана джентльмену за столиком номер одиннадцать! На этом наш аукцион окончен.

— Значит, здесь все закончилось? — поинтересовался Мэтт.

Ответ на его вопрос прозвучал со сцены в микрофон:

— Но ночь только начинается. Если вы, холостяки, не пожалеете денег, то можете поближе узнать своих спутниц во время танцев.

Джордж замолк, оставив Мэтта и Пэйдж смотреть друг на друга в повисшей тишине.

— Мне нужно работать, — первой нашлась Пэйдж. — Но, прошу вас; позвольте мне все уладить. Вы внесли очень щедрую сумму и проделали долгий путь, чтобы помочь семьям с детьми, больными раком. Одна из девушек так и не вышла на сцену. Номер восемнадцать. — Она нашла имя в списке. — Тиффани Валенсия. Чудесная девушка. — Пэйдж подняла глаза. — Очень красивая. Я вас познакомлю. Вот увидите…

Мэтт забрал блокнот из ее рук и бросил его на пол.

— Я не хочу Тиффани Валенсию, — произнес он тихо. — Я заплатил десять тысяч долларов за Пэйдж Эштон.