Осень в Пекине - страница 11

Вы придаете слишком большое значение отрицательным сторонам смешанных браков.

(Луи Руссель. Книга воспоминаний. Изд. Сток, 1908, с.60)

Анжель ждал Анна и Бирюзу. Сидя на стертой каменной балюстраде, он наблюдал за тем, как в сквере проходила ежегодная стрижка голубей. Это было очаровательное зрелище. Люди в белых халатах и в красных сафьяновых передниках, на которых был выдавлен герб города, орудовали машинками для стрижки перьев (это была специальная модель) и составом для обезжиривания оперения водоплавающих голубей, которых в этом районе относительно общего числа было довольно много.

Анжель ждал того момента, когда пушок, растущий у самого тельца, начинал разлетаться в разные стороны и тут же всасывался цилиндрическими хромированными пылесосами, которые подручные возили за собой на тележках с резиновыми колесиками. Пушок этот шел прямиком в перину Председателя Совета Советчиков. Он чем-то напоминал морскую пену в ветреный день, когда та скапливается на песке большими дрожащими кучами, а если наступить ногой, то проскальзывает между пальцами; она такая нежная на ощупь, а по мере высыхания, поверхность ее затвердевает и становится бархатистой. Анн и Бирюза все не шли и не шли.

Наверняка Анн опять что-нибудь выкинул. Он всю жизнь будет опаздывать и никогда не отдаст машину на технический осмотр. Бирюза, скорее всего, просто сидит и ждет, когда он за ней заедет. Анжель знал Анна уже пять лет, а с Бирюзой познакомился недавно. С Анном он кончал один институт, но он, Анжель, учился хуже, поскольку был лентяем. Анн занимал должность начальника отделения в Компании изготовителей щебенки для тяжелых железных дорог. Анжель, со своей стороны, довольствовался менее прибыльным местом в токарной мастерской, где делали стеклянные трубки для ламповых стекол. Он был техническим директором предприятия, в то время как Анн работал в коммерческом отделе Компании.

Солнце металось по небу и никак не могло прийти к какому-то решению: дело в том, что Запад и Восток играли в уголки со своими двумя товарищами и в шутку решили поменяться местами, а солнце издалека никак не могло понять кто — где. Люди, конечно, от этого только выиграли. Но зубчатые колесики солнечных часов начали вращаться в обратную сторону, ломаясь один за другим со страшным треском и ужасающими стонами, однако радость, вызванная солнечным сиянием, смягчала тяжелое впечатление от этих звуков. Анжель посмотрел на часы. Анн и Бирюза опаздывали на целых полкруга. С этим уже нельзя было не считаться.

Он встал и пересел в другое место. Отсюда можно было наблюдать за одной из девушек, удерживавших голубей во время стрижки. На ней была очень коротенькая юбка, и взгляд Анжеля пополз вверх по ее гладким золотистым коленкам, проскользнул между изящными длинными ляжками; там было жарко; но он прокрался еще чуть дальше, не обращая внимания на попытки Анжеля отвести его, и нашел себе интереснейшее занятие. Анжелю стало неловко, и он с сожалением закрыл глаза. Маленький трупик взгляда застыл на месте, и девушка стряхнула его, так ничего и не заметив, когда несколько минут спустя встала и разгладила на себе юбку.

Лишенные оперения голуби делали отчаянные попытки взлететь, но очень быстро выбивались из сил и тут же падали на землю. После чего они почти не могли сдвинуться с места и не сопротивлялись, когда им прикрепляли крылья из желтого, красного, зеленого и синего шелка, любезно предоставленные городскими властями. Голубям показывали, как ими пользоваться, после чего они возвращались к себе в гнезда, переполненные сознанием собственной значимости, а их и без того величавая походка становилась и вовсе сакраментальной. Анжелю это зрелище поднадоело, и он подумал, что, быть может, Анн не придет вовсе и что он, наверное, повез Бирюзу куда-нибудь совсем в другое место. Анжель снова встал и пошел по аллее парка.

Он шел мимо детишек, которые играли кто во что: одни молотком забивали до смерти муравьев, другие играли в классики, третьи спаривали лесных клопов — в общем, развлекались соответственно своему возрасту. Женщины были заняты тем, что сшивали клеенчатые мешки, которые обычно вешают на шею малышам, чтобы те ели из них кашу, или же просто следили за своим потомством. Некоторые вязали, другие только делали вид, чтобы солиднее выглядеть. Обман тем не менее очень быстро становился явным, поскольку у них не было пряжи.