Осенние страницы (СИ) - страница 4
Зажигалку, что ли, бросила?!
Парень рванулся было к одёжке, а блондинка звонко расхохоталась, показывая на него пальцем. Тогда он снова прянул к зданию и отчаянно скорчился, не желая показывать свою наготу. Танины лисички жалобно заскулили, поглядывая на девушку, и та неожиданно для себя резко прошипела:
- Кусь!
Ах, как упоительно испуганно и пронзительно вопила блондинка, когда сначала её куснули за икру, разорвав ей колготки, а потом начали прыгать вокруг неё, звонко и грозно потявкивая!
Но одежда-то горела! Не дожидаясь, пока удирающая с заполошным визгом: “Бешеные! Они бешеные!” блондинка исчезнет из виду, Таня выскочила из кустов (” Всё равно не оглянется!”) и, пока парень, открыв рот, смотрел вслед убегающей блондинке, быстро охлопала ладонями дымящуюся одежду. Брюки были испорчены, но в носку ещё годились, а вот рубашка… Таня покачала головой и бросила принесённое блондинкой шмотьё вновь испуганному парню, который так старался спрятать от неё свою наготу, что только лохматой головой не врос в стену. Поймав одёжку, он тут же прикрылся ею - хотя бы сбоку. Насколько девушка поняла, постаравшись вникнуть в ситуацию: именно та блондинистая девица заставила каким-то образом парня раздеться, а потом унесла его одежду, чтобы поиздеваться над ним…
Невольно задержав взгляд на его кровоподтёках, Таня сочувственно спросила:
- Тебе есть куда пойти, чтобы тебе раны дезинфицирующим помазали?
Тот, прижимая к себе одежду, вдруг исподлобья взглянул на неё небольшими тёмными глазами и вполголоса спросил:
- А ты… кто?
- Никто, - решительно сказала Таня, и этот ответ его, кажется, сначала даже успокоил - может, именно из-за решительного тона. - Я просто шла по тропинке за забором, услышала… Ну и перелезла сюда.
- Такого не может быть… - прошептал он, а Таня внезапно сообразила, что он её ровесник. И чертовски стесняется её присутствия, поспешно закрывшись одеждой. “Фу я бестолковая какая…”
- Да ладно, - сказала она успокаивающе. - Ты одевайся давай, а я посторожу, чтобы никто к тебе не лез. И - на, возьми. Это салфетки. Хоть утрёшься ими, а то вся физиономия в пыли и в крови. Всё, я отвернулась.
- Спасибо, - проговорил он, поймав пачку влажных салфеток.
Она и в самом деле отвернулась, рассматривая клумбу, а он быстро оделся. Услышав тихое: “Всё”, она оглянулась. Ого. Пока он сидел, казался таким худеньким и невысоким, но стоя - выглядел атлетом-юниором, да ещё на голову её выше. Сосредоточенно и с ощутимой опаской, которой она не понимала, глядя на Таню, парень вытирал с лица кровь салфетками.
Она передала ему ещё маленькое зеркальце, а потом сообразила, что делать ей здесь больше нечего. Интерес к зданию, кажется, пропал, да и странный парень… Он, конечно, симпатичный, но… Теперь он более или менее уверен в себе - пусть даже одетый в обгоревшую одежду, так что… Пока он смотрел в её зеркальце, промакивая салфеткой всё ещё кровоточащую царапину на скуле и шипя сквозь зубы, она тихонько отошла ближе к тем кустам, за которыми недавно стояла. Шагнула в самую кущу и удрала к забору. А лисички - за ней.
Но покидать территорию странного здания со странными его обитателями, не всегда доброжелательными, показалось, всё-таки рано. Стоя в кустах и чувствуя себя в безопасности, Таня расслабилась и попробовала прочувствовать, куда её позовёт то неведомое, что привело её сюда, потому что оставалось плохо определимое впечатление: она ещё не всё здесь либо сделала, либо увидела.
Пока она смотрела на ветки сирени, под ногами тихонько тявкнули, а потом ушуршали куда-то и вернулись. Кажется, её желание посмотреть что-то ещё осуществилось. Иногда лисички выполняли роль указателей-проводников. И, кажется, делали это и сейчас. Таня быстро пошла за ними. Перед тем как уйти, она всё-таки выглянула в просвет между ветвями: давешний парень стоял в нескольких шагах от своего угла и оторопело оглядывался. Потерял её? Он отчётливо внюхивался в воздух, но Таня не боялась, что её найдут по запаху: судя по всему - то есть по качанию ветвей, ветер дул в другую сторону. Правда, уходя, она вдруг подумала, что полностью приняла правила странной игры: он не совсем человек, и она уже думает о том, что он может унюхать её.