Ошибочная версия - страница 6

— Вот это наша работа, — говорил Сергей Сергеевич, грустно качая головой. — Надо искать логику. Не логику вообще, а конкретную логику человека, совершившего преступление. А она может быть самой неожиданной. Старые сыщики говорят, что труднее всего раскрыть преступление сумасшедших — в нем нет ключа. Но идеальных преступлений, преступлений без улик не бывает. Даже если на месте преступления нет никаких следов. Но само преступление — след. Обстоятельства его, среда, социальные признаки — все след. Профессия состоит в том, чтобы верно его прочесть. И еще одно — люди. Люди, на помощь которых всегда можно рассчитывать.

Выборный перевернул последнюю страницу, протянул бумаги Белову.

— Возьмите с собой. Пошли?

Литвак встретил гостей хмуро. Он вообще был неразговорчив, замкнут, рыжая щеточка усов топорщилась сердито над верхней губой. Капитан Литвак работал в отделе борьбы с хищениями социалистической собственности и слыл одним из лучших специалистов в управлении. Причиной тому была его замечательная память. Прослужив в отделе пятнадцать лет, он назубок знал все дела отдела, да и не только отдела, но и большинство дел управления. Руководство не раз ставило его в пример, требуя, чтобы работники отделов знакомились с законченными делами коллег. Не все любили это делать, не всегда и времени хватало на это, а Литвак не раз долгими часами просиживал в архивах. То, что он прочел, он запоминал сразу же и надолго. И с годами стал ходячим справочным бюро — к нему обращались в затруднительных случаях, ибо у него в мозгу были собраны и систематизированы методики преступлений, даты, связи, даже сроки наказаний.

— Товарищ капитан, что такое Ковалев Михаил Александрович? — спросил с порога Выборный.

Литвак только считанные секунды потратил на то, чтобы удивиться вопросу и передернуть усами.

— Член преступной группы спекулянтов-валютчиков. Главари группы Каролицкий, Фрадин и Поварчук были приговорены к высшей мере. Ковалев в группе занимался связями, был приговорен к восьми годам заключения, отбыл шесть, по отбытии наказания вернулся в Приморск на постоянное жительство. На пенсии. Лет ему… — тут впервые Литвак остановился, задумался, но уверенно сказал: — около шестидесяти шести. Не больше. Жена пенсионерка. Две дочери живут в других городах. Был в свое время весьма интересной фигурой. Занимался золотой контрабандой. Маловероятно, чтобы после отбытия срока Ковалев мог принимать участие в какой-то другой преступной группе. На этот счет они строги — одно появление Ковалева несет с собой опасность провала. А в чем дело?

Выборный в двух словах обрисовал ситуацию.

— Да-а, — протянул Литвак. — Не каждый день случается.

— Вот-вот, — подхватил Сергей Сергеевич. — Предположим, пропал человек. Уехал, на место назначения в свой срок не прибыл, сестра дает телеграмму, беспокойство и так далее. Естественно, жена обращается в милицию. Естественно, что этот совет ей дает друг мужа. Гражданин Ковалев. Но гражданин Ковалев знает, что на его приход в милицию обратят внимание. И все же идет вместе с ней. Идет в райотдел. Там, как и предполагалось, внимание обращают и направляют их к нам. И предупреждают об этом. И к нам Ковалев является вместе с женой, как его, Игорь?

— Жалейка. Григорий Михайлович Жалейка.

— Вот именно. Предположим, что райотдел он посетил из чисто дружеских побуждений. Но к нам-то ему какой резон идти? Он не обязан, она может явиться и одна. Здесь его, безусловно, кто-нибудь да узнает. Встречи и возможные разговоры не из приятных. Зачем и почему? Только из беспокойства о пропавшем Григории Михайловиче?

— Не исключено, — пожевал губами Литвак.

— Конечно, не исключено. Может быть, продиктовано стремлением продемонстрировать свою чистоту перед законом. Свое отбыл, никаких дел не имею, чист, как стеклышко, могу явиться в управление похлопотать, как человек бывалый и юридически грамотный.

— Очень неординарный гражданин, — сказал Литвак. — И есть еще одно обстоятельство, которое любопытно ложится в наш пейзаж.

— Какое?

— Это надо будет решать с начальством.

— Хорошо, — сказал Выборный. — Давайте перенесем продолжение разговора к начальству.