Ошский погранотряд - страница 6

На охрану границы ходили в белых полушубках, шапках, валенках, в «секрет» – в тулупах до пят, хоть и лето круглый год.

Тренировались в изготовке применять автомат для боя за 3 секунды. Снимая оружие одновременно переводился переводчик автомата на автоматический огонь и досылался патрон в патронник.

На правом фланге

часто гулял ветер афганец.

Идёшь в «секрет», наклонившись под углом 45 градусов, и не падаешь, глаза полузакрыты, в лицо песчинки с барханов бьют как вицей. Больно, но терпишь. Песок переносился ветром (переносные пески).

В «секрете» лежишь на бархане и слышишь, как «поет» песок, стекающий с бархана тонкой струйкой. Как лег, так и лежишь восемь часов, пошевелился мерзнешь. Нельзя разговаривать, зажигать спички. Только наблюдение за местностью. Уходящие на левый фланг (18 км.) наряды называли «смертниками», связь была плохая из-за зон радиомолчания. Если в назначенное время наряд не приходил, тревожную группу поднимали в ружье. В стоявшую неподалеку юрту чабана заходили узнать об обстановке. Чабан угощал лепешкой с маслом из молока яков, предлагал зеленый чай. Масло вкусное. Чай без сахара. У населения тех мест была поговорка: «Чай пьешь – гора идешь, чай не пьешь – равнинам падаешь». Печь из камней топили кизяком – овечьим пометом, смешанным с травой. Запах при горении был специфический, хлебных лепешек – соответственно. Яки были в то время колхозные. Овец не держали из-за скудости растительности. Руки мыли водой из кувшина без мыла, сушили на ветру. Соль местные жители находили в горах, поэтому была она с примесью грязи. Когда узнали, что женщины («эжешки», так их там называют) стряпали лепешки на коленке, стали отказываться от угощения, брезговали. Охота на Памире была запрещена на 10 лет. У жителей отбирали винтовки образца 1908 года, видимо, хранившиеся со времен басмачества. За винтовкой они не ухаживали, ствол не чистили. Отберем, получим благодарность от начальника заставы. Смотрим, через некоторое время та же винтовка опять у чабана. Передвигался чабан на мотоцикле. Лошадей не было, были попытки их завести, но лошади там дохнут. На левом фланге увидели волков. Идем, а волки воют, у нас мороз по коже. Видим двух волков: волчица сидит между барханами, а волк бегает кругами вокруг нее по вершине бархана – волчья свадьба. В малозаметное препятствие (на возможных путях прохода человека ставилась плетеная прочная, тонкая как паутина, проволока) часто запутывались архары. Мы их

распутывали и – на заставу. Архар – очень свободолюбивое животное, весом до 60 кг, стада до 30 особей.

Выходной давали один раз в месяц. Можно было сходить в горы. Но «каменный век» уже успел надоесть в нарядах, не до романтики. Пословица «Умный в гору не пойдет, умный гору обойдет» стала для нас на время жизненным постулатом.

Фильмы одни и те же, только о Ленине, ни одного современного. Посмотрим, затем этот же фильм без перемотки смотрим вниз головой. Слушали только радиостанцию «Маяк». В комнату радиотелеграфиста заходить запрещалось, а радиоприемник был только там.

Котельная на заставе отапливалась углем, стоял дизель с генератором, который вырабатывал электрический ток для освещения заставы. В свободное время играли в волейбол и в футбол. В субботу, в банный день, во время помывки стирали солдатскую форму.

Пополнение

Прибыло пополнение. Среди них таджик, на гражданке он был командиром движения юнармейцев «Юный друг пограничников». В виде поощрения его призвали служить в погранвойска. Рассказал о себе, женат. Спросили:

– Как познакомились?

– Родители купили за тысячу рублей и 20 баранов.

– Любишь её?

– Люблю.

Возьмёт гитару и на одной струне играя, поёт.

– О чем поешь?

– Что вижу, о том и пою.

На заставе пробыл неделю, спустили с гор в отряд. Как правило, вновь прибывшие не задерживались, служба не мед.

Еще застава «Шатпут» запомнилась скрытым наблюдательным пунктом (СНП) «Родник» в районе перевала Мускурул. Несли службу на этом СНП, наблюдая за сопредельной территорией. Интересовала стратегическая дорога в сторону г. Ташкурган и располагавшаяся внизу ущелья китайский пост. При подъеме на перевал солнечный свет, отражаясь от снега, не только слепил