Осиное гнездо - страница 53
- Надо признать, - сказал он как-то после завершения приема и обработки сигналов. что ефрейтор Славский может руководить станцией. Давайте, возложим на него эту миссию. Это, правда, не значит, что он является командиром, команды у нас уже есть, это я. А что касается всех этапов работы, отвечаете вы, Славский. С вас спрос - жесткий, революционный.
- Товарищ капитан! разрешите обратиться.
- Разрешаю, обращайтесь, ефрейтор... Вы можете обращаться ко мне в любое время дня и ночи. По неотложному делу, разумеется. Если радиозонд не будет передавать сигналы, обращайтесь, если миллиметровая бумага будет подпорчена, обращайтесь, но если у вас за свербит где, - это не мое дело, учтите. Вы здесь довольно подпортились все до единого, а вы в особенности. Смотрите на своего командира и улыбаетесь, дескать я все знаю, а ты, командир ничего не знаешь. Так вот, я вам скажу так: мне и не надо знать секреты зондирования атмосферы. Этому вас учили, и вы будете отвечать, если что не так. Вы меня поняли или нет? Да, или нет? Я вас слушаю, только коротко и, по существу.
- Не мешало бы нам съездить в обсерваторию, посмотреть, как они работают, где они хранят оборудование, как запускают шары в атмосферу, какой высоты достигают выпущенные ими шары, сколько времени тратят на обработку данных.
- Глупый и преждевременный вопрос. А пока можете идти. Я этот вопрос решу с командованием, я уже это планировал уже давно, еще до того как появился у вас по своей доброй воле. Командование уговаривало меня, но я долго не давал согласие, пока полковник Эпштейн не позвонил. А вы знаете, кто такой Эпштейн, нет, не знаете, вы темный человек, еще молодой, и вам не стоит задирать нос, точнее совать свой нос, куда не следует, или лезть перед батьки в пекло, как говорят у вас на Украине. Я прямо сию минуту иду в штаб к майору Амосову. Я уже планировал идти. Так что вы...зря обратились к своему командиру с этим предложением. Это глупое предложение, от него несет черти чем. А то еще умудритесь разболтать среди сослуживцев, что именно вы, а не кто-то другой проявили эту инициативу. Не сметь...подрывать авторитет своего командира, тем более, что он о вас заботится.
− А что тут такого? какая разница, кто проявил инициативу, лишь бы дело ладилось, товарищ капитан.
− Молчать, ефрейтор Славский. Если майор Амосов разрешит, я никак не буду возражать, а до тех пор не суйте свое рыло в чужое мыло.
- Есть не совать рыло, товарищ капитан. Хотя, какое рыло - свиное, что ли. Неизвестно, у кого какое. Ваше рыло, мое рыло, − зачем его совать?
− Молчать!!! Ирррна! Встать! Сесть! Кругом, бегом арш!
˗ А куда бежать, товарищ капитан, в обсерваторию?
˗ Кру˗гом!
˗ Так я уже сделал кругом. Еще раз, что ли?
Этот разговор нисколько меня не расстроил, он как бы подтвердил, что у нашего командира не все в порядке с психикой: он не только солдафон малограмотный, но в детстве он точно падал на голову с подвешенной к потолку качалки. А перед командованием он умело маскировался. Всегда говорил: так точно, есть, слушаюсь, да здравствует товарищ Сталин. Да и его земляк, будучи начальником штаба дивизии, поддерживал и даже раздувал его авторитет, как только мог.
Прошла неделя. Капитан молчал, выжидал, исподволь посматривал на подчиненного в надежде, что снова поступит просьба. Но я не совал свое рыло.
В субботу, когда солдаты выкопали и снова засыпали третью яму в качестве наказания за то, что Изанский забыл закрыть дверь помещения, где хранились баллоны с водородом, он велел строиться перед убежищем.
- На автобусную остановку ша-агом арш! Ать-два, ать-два! Выше ногу, левой, левой, левой, кто там шагает правой, Бомбушкарь? Левой, Бомбушкарь! Сержант Шаталов, пошлите Бомбушкаря на кухню мыть котлы сегодня вечером.
- Есть мыть котлы! - подтвердил Шаталов.
- Куда вы нас ведете, товарищ капитан? - спросил я.
- Не ваше дело. Не суй свое рыло ехрейтор. Это государственная тайна. Подтянись! Сержант Шаталов, вы куда смотрите? Вы куда смотрите, я вас спрашиваю? Хотите пойти рабочим по кухне? Я могу вам это устроить. Вместе с Бомбушкарем.