Оскар для Моти - страница 9

ЩЕГЛОВА. Несколько лет назад я познакомилась со знахаркой, и с ней мы отыскали корень зла моей судьбы. Затем я поняла, что самодеятельный композитор Оскар есть ты, та самая Луиза. Я — к бабке моей, чтоб заговорила деньги те самые. Потом я носила их с собой всюду и везде, знала, что мы пересечёмся, верила. А тогда, в консерватории, из-под скамеечки, голодная студентка прибрала находку и так же сочла деньги в кошеле. Но не истратила оттуда ни гроша, не смогла. Из-за совести ли, из-за страха ли? Потом подвернулась халтура, другая. Доходы завелись честные, заработанные. Заговорённый же кошель с деньгами хранила, как талисман, на счастье. Легко отделалась, оказывается, потрать хоть копейку, и захирела бы я, вымерла. Мне же в голову мою большевистскую придти не могло, что находка — колдовство, от которого избавиться можно, лишь подбросив другому человеку. В консе не доучилась, музыка поперёк горла встала вдруг, перешла в торговый. Вспомнила, что некая Луиза Оскар, имя запоминающееся, поехала на ближайший конкурс вместо меня, заняв моё место… знахарка надоумила. Ты вымела меня из искусства, почему же сама не короновалась? Не могу вспомнить, как ты играла?

ОСКАР. Да ладно пыхтеть-то, тоже мне — королева клавиш. Фря педальная, вот незадача стать финансистом в расцвете бабских лет вместо нищей жизни артиста. В ножки мне поклонись! Профан, нет на свете таких заклинаний и заговоров, чтобы можно было сделать: айн, цвай, драй и — нет человека. Если человека не стало, значит, его и не было, а если стал кем, значит, так было заложено в корне, по природе. Всё, что сделала: направила я тебя по одному из заложенных в твоей судьбе путей. Признаюсь, сладко мне, что ты не музыкант! Что до меня: на всё в России есть квота, попробуй, впишись с запоминающимся неправославным именем. Я не вписалась. Твоя жизнь задалась не по твоему сценарию, ты мучаешься, мне отрадно. Я её — и так, и этак, с зеркалом-то, а она мне: от винта! Развелось книжников. В прежние годы я одна была на тысячи вёрст, сколько судеб держала за фалды, сколько смертей отворотила, сколько жизней вогнала в нужное мне чувство.

ЩЕГЛОВА. Чёрная ты, Оскар.

ОСКАР. Ах, ты ж, белизна наша ненаглядная! Мелковата ты для арбитража, Мотя.

ЩЕГЛОВА. Неужели так и не выйдешь на балкон? А если розыгрыш?

ОСКАР. Когда ты узнала меня?

ЩЕГЛОВА. Оратория.

ОСКАР. Итак?

ЩЕГЛОВА. Итак?

ОСКАР. Мой удел — справедливость. Ты уже свободна. Иди.

ЩЕГЛОВА. Отопри.

ОСКАР. Если дверь закрыта, то не обязательно заперта. (Бросает связку ключей на пол.) Подними с пола ключи, отвесь прощальный поклон за науку. Мы здесь не живём, мы здесь учимся вспоминать.

ЩЕГЛОВА. Сознаёшь проигрыш? Ты должна умереть теперь, правда?

ОСКАР. Ну, не теперь, не сразу, но правда. Иди, ты мне неинтересна.

ЩЕГЛОВА. Как нас угораздило оказаться в городе, где даже нет концертного зала!

ОСКАР. Ключ оставь в замке, дверь прикрой. Что? Посошок? Ради бога.

ЩЕГЛОВА. Занавешивай зеркала, Оскар. Ты на балкон загляни!

ОСКАР. Там Вася, он умер, я знаю.

ЩЕГЛОВА. Я поняла! Тебе тоже не хочется жить, правда? Только справиться ли Юлинька без меня? Впрочем, у неё есть сестра, которая определённо была в курсе её дел, паршивица, а матери ни слова! А парнишку нам не вернуть, даже тебе, злыдня! По всей семье прошлась, зверюга. Нет уж, я обязана нести мой крест до конца, во что бы то ни стало. Мне столько раз говорили, что быть бабушкой совсем не то, что матерью, это серьёзнее, ответственнее, что ли. Хочу испытать, хочу быть бабушкой, я заслужила продолжение. Заработала право волочить на себе крест. Прощай. (Уходит. Возвращается.) Портфель забыла. Вместе встретим труповозку с милицией. Вместе пили, вместе отбрехиваться. Дай чем-нибудь трельяж занавесить.

ОСКАР (загородив зеркало). Дура, что ли, совсем? Ты же решила продолжать с крестом до конца?

ЩЕГЛОВА. Отойди от зеркала, говорю, и дай занавеску!

ОСКАР. С дивана покрывало возьми. Одумайся, жизнь продолжается!

ЩЕГЛОВА (взяв покрывало). Излишняя опека родителей развращает потомков. (Глядится в зеркало, потом его занавешивает.) Вот и хорош.