Осколки сгоревших звёзд - страница 59

— Мы обо всём договорились, сэр Ле Рон. Давайте вы не будете паниковать? — это был голос Ирвина, не узнать его было нельзя.

— Мы не договаривались, что наследник будет здесь! Когда… Когда Ветры примут дух…

— Ай, перестаньте, Ле Рон! Так даже лучше для нас! Это завещание едва не испортило всё — но, видимо, Звёзды на нашей стороне.

Слушать дальше Ролан не стал — рывком распахнул дверь, и оба голоса тут же замолкли.

— О чём вы договорились, господа? Что я пропустил? — сердце бешено стучало у него в груди, и лёгкие движения манжет выдавали дрожь в руках, но Ролан старался не подавать виду относительно того, что творится у него внутри.

— Виконт, — Ле Рон отвесил вежливый поклон, — вам уже сообщили о печальном и трагическом событии… — говоря это, он подал знак гвардейцам встать на стражу у двери.

— Я задал вопрос.

— Я бы попросил вас не грубить, — с нарастающим напряжением произнёс Ле Рон.

— Это же мой брат, шевалье. Он уверен, что ему позволено всё, — Ирвин вышел вперёд и остановился к Ролану лицом к лицу, — но смерть деда, Ролан, это уже перебор. Его кровь навсегда останется на твоих руках.

Глаза Ролана расширились, он метнулся вперёд и схватил Ирвина за грудки, но уже в следующее мгновение гвардейцы перехватили его руки и выкрутили их.

— Просим вас! — напряжённо сказал один из них. — Виконт Ролан, соблюдайте приличия! Вы нас ставите в неудобное положение.

— Это уж точно! — прошипел Ролан, делая ещё одну неудачную попытку вырваться. — Очень неудобно вдвоём держать одного!

— Виконт Ролан, вы, очевидно, не осознаёте, что это не игра! — произнёс тем временем Ле Рон, сохраняя безопасную дистанцию. — Вы последним видели герцога — да будут милостивы к нему и Звёзды, и Ветра. На стакане с водой — ваши отпечатки пальцев. Очевидно, вы давали ему лекарство, и первые результаты химической экспертизы будут уже через полчаса.

— Буду ждать! — Ролан рванулся в очередной раз. — У вас нету ни капли чести, Ле Рон! Как только мой дед подпустил вас к себе! Как только вы смели предположить, что я… В такой момент вы ещё обвиняете меня!

— Советую вам сохранять благоразумие, — спокойно продолжал Ле Рон, — следы отравления налицо. Я вижу, вы пока не готовы отвечать на наши вопросы — но выхода у вас нет. Господа, отведите виконта в его покои и проследите, чтобы он не пытался выйти и тем более покинуть дом.

Бешено сопротивлявшегося Ролана вывели из комнаты и потащили наверх почти что силком.

— Проклятый Ле Рон! — не переставал рычать он. — Вы предатели, вы все!

— Мы только выполняем приказ! — в очередной раз повторил один из гвардейцев.

— Вы — гвардейцы полка Золотого Льва! Вы позорите мундир! Вы должны думать головой!

— Простите, таких предписаний в уставе нет — и вы это знаете не хуже нас.

— А если и приказ — то вы должны выполнять только мой!

Гвардейцы переглянулись.

— Сожалеем, виконт, — повторил уже другой, — вы пока не герцог. До прояснения всех обстоятельств в доме распоряжается шевалье фон Крауз-Ле Рон.

Наконец им удалось затолкать Ролана за дверь, и едва та захлопнулась, а руки самого Ролана оказались свободны, он принялся в ярости молотить по ней.

— Выпустите меня, слышите! Шакалы Ветров!

Однако никто так и не ответил ему, и, оставив дверь в покое, Ролан был вынужден отойти от неё и сосредоточить мысли на том, что произошло.

Горе и обида мешали ему посмотреть на случившееся со стороны.

«Этого не могло произойти!» — думал он. И когда эта мысль окончательно оформилась у него в голове, Ролан понял, что должен проверить сам.

Он распахнул окно и, выбравшись на карниз, по которому обычно спускался в сад, когда дед запрещал ему гулять, осторожно перебирая ногами и держась за выступающие части лепнины, двинулся вдоль него. Окна деда были совсем рядом с его собственными, и Ролан уже через полминуты смог заглянуть сквозь них.

Руки Ролана ослабли, и он едва удержался на карнизе, когда увидел неподвижное тело Герарда фон Крауза. Ролан до того только раз видел мертвецов. Лицо его матери, когда она отошла к Ветрам, стало моложе на добрый десяток лет. Благостная улыбка играла на её губах. Эта улыбка надолго запомнилась Ролану, и даже спустя годы он не мог понять — как такую радость может вызывать смерть.