Осквернитель Соломон III - страница 15
Соломон нервно постукивал ногой, мысли в голове крутились с бешеной скоростью, мозг взрывался, пытаясь вспомнить больше деталей, пока отец гнал машину по шоссе. Могут ли его собственные родители быть подсказкой? Его настоящие родители?
- А что насчет моих биологических родителей? - спросил он отца.
- Меня тоже интересует этот вопрос, - сказал он, глубоко выдохнув. – Я пытался отыскать твоих предполагаемых родителей, но вновь и вновь заходил в тупик.
- Тупик?
- Никого похожего с их именами, нигде, – он резко вскинул руку. - Женщина из этого дома престарелых? Думаю, она может знать об Ордене. Она должна знать фрагменты этой головоломки, - спокойно заверил он, пригладив волосы рукой. – Иначе быть не может.
****
Хаос стояла у решетки, чувствуя себя подавленной и бесполезной. Как она спасет бабушку?
- Тебе нужно уходить отсюда, дитя, ты ничего не сможешь сделать в одиночку. Иди к Соломону и спрячься.
Невыносимая агония жгла ее изнутри, и она понимала, что хотела бы так поступить.
- Я не могу.
- Почему ты просто не можешь этого сделать? - прошипела бабушка.
Хаос сосредоточилась на том, чтобы распутать этот клубок тайн. Их было много. Если бы она могла получить ответы, по крайней мере, на некоторые, тогда бы у нее был шанс увидеться с Соломоном. Ей нужно быть умнее. На какие вопросы ей нужно ответить? Она вспомнила женщину с фотографии у Джимми.
- Бабушка, - прошептала она. – Помнишь то ожерелье, которое ты хранила в шкатулке с драгоценностями и которое носила по особым дням?
- Да, дитя, - ответила она, снова тяжело дыша.
- Где ты его взяла?
- У Мастера, - прохрипела она с отвращением.
- Откуда оно взялось?
- Кто знает, откуда оно на самом деле, дитя, но почему ты спрашиваешь?
- Что он сказал? Я видела фотографию женщины с точно таким же ожерельем. В доме чернокожего мужчины, - она попыталась вспомнить имя, которое он сказал. - Анджелина, кажется, так он ее называл. Она была звездой психушки, Луна Хиллс. Чернокожий мужчина сказал, что его дед был одним из главных хранителей могил.
Хаос слушала прерывистое дыхание бабушки.
- Я... я не знаю, что из этого правда, не спрашивай, - с трудом ответила она.
- Он говорил, откуда оно взялось? Пожалуйста.
- Королева, - сказала она, как будто все это было ложью. – Тише, мне нужно кое-что сказать тебе...
Тон бабушки заставил ее кровь застыть в венах, а пальцы от волнения начали сжимать решетку. «Скажи мне», - хотела подтолкнуть ее Хаос, но она не могла произнести ни слова. Она способна только ждать с закрытыми глазами, зная, что это признание из уст бабушки приведет к большим переменам в ее жизни.
- Твоя мать... - начала та дрожащим шепотом. - Я должна рассказать о твоей матери.
Сердце бешено забилось в груди.
- Обещай, что простишь меня за то, что я не сказала тебе правду.
- Обещаю, - выдохнула Хаос, зная, что сделает это несмотря ни на что. Что бы это ни было - бабушка не виновата.
- Твоя мать была очень хорошей девушкой, - она с трудом сдерживала горе. - Она была... мне как дочь, - задохнулась женщина с горечью. - Она пришла к нам - прелестная сирота, и я отдала ее... этому монстру, - сорвалась на крик бабушка.
Отдала ее?
- Я отдала ее ему, - продолжала она, и ее слова были едва слышны. - И он разрушил ее, сломал, причинил ей боль и использовал ее, а я ему позволила.
Горькие рыдания, которые последовали за этим, заставили Хаос дышать быстрее.
- Бабушка, все в порядке, тише.
- Ты не понимаешь, дитя! - продолжила она. - Ты - его дочь! Ты должна была быть принесена в жертву при рождении, но она любила тебя, - напряглась бабушка. - Она была хорошей матерью. Она попыталась убежать и спасти тебя, и он ее убил! - теперь бабуля закричала. - Он вырезал тебя из ее утробы, затем убил ее и сказал, что будет использовать тебя по высшему назначению, почтив ее жертву, и воскресит тебя, чтобы положить конец проклятию!
Бабушка закричала в агонии, словно перед ее глазами проносились воспоминания того, как это происходило.
- Бабушка! - закричала Хаос, больше не заботясь о том, что их могут услышать. - Бабушка!
- Беги! - прокричала она. - Беги, Хаос, пусть её смерть не будет напрасна, беги! Беги ради нее! Беги, беги, беги ради своей матери!