Основания девятнадцатого столетия - страница 28
Так возник никейский Символ веры: с одной стороны, умный расчет целеустремленного, бессовестного, совершенно нехристианского политика, которого интересовал только один вопрос: как лучше всего подчинить подданных; с другой — трусливая неискренность напуганных прелатов, поставивших свою подпись под тем, что они считали неправильным, и как только они вернулись в свои епархии, начали проводить агитацию против него. Для нас, дилетантов, в отношении этого первого и основополагающего собора интересен тот факт, что большинство епископов, как истинных учеников Оригена, вообще были против ограничений совести такой духовной смирительной рубашкой и требовали Символ веры более обширный, чтобы дать в нем место вещам, которые превосходят человеческий разум и тем самым обеспечить право на существование научной теологии и космологии.>100 Эти эллинистические христиане стремились к свободе внутри ортодоксальной религии, подобно тому как это было в Индии.>101 Именно это Рим и император хотели предотвратить: не должно было остаться ничего колеблющегося, ненадежного, но как в любой другой области, так и в религии законом должно быть абсолютное единообразие по всей Римской империи. Насколько невыносимым для высокообразованного эллинского ума было ограниченное и «ограничивающее» догматизирование, освещает тот факт, что Грегор Нацианский (Nazianz), которого римская церковь причислила к лику святых, еще в 380 году (т. е. через много лет после Никейского собора) писал: «Некоторые из наших теологов считают Святой Дух определенным действием Бога, другие — созданием Бога, третьи — Самим Богом; иные говорят, что они не знают, что принять, из благоговения перед Священным Писанием, которое не дает этому четкого объяснения».>102 Но римский имперский принцип не мог отвести от Священного Писания. Капля свободы мысли и его неограниченный авторитет были бы поставлены под угрозу. Поэтому на Втором Вселенском соборе в Константинополе (в 381 г.) Символ веры был дополнен, чтобы заполнить последние пробелы, а на Третьем Вселенском соборе в Ефесе в 431 году было определено, что «из этого Символа под страхом отлучения от Церкви нельзя ничего удалить и ничего к нему прибавить».>103 Так духовное движение умирающего эллинизма, продолжавшееся три века, окончательно остановилось. Как это происходило, можно прочитать в исторических произведениях, однако необходимо использовать произведения теологов (всех церквей) с большой осторожностью, потому что из чувства стыдливости они быстро проходят мимо обстоятельств, сопровождавших отдельные соборы, на которых были установлены догматы веры христианства «на вечные времена».>104 Один собор протекал так, что даже в римско-католических произведениях был назван «собором разбойников». Однако трудно определить, к какому собору этот титул подходит больше всего. Меньше всего достоинства было в знаменитом Третьем Вселенском соборе в Ефесе, где партия так называемых ортодоксов, т. е. тех, кто хотел сковать дальнейшую мысль, привела в город целую армию вооруженных крестьян, рабов и монахов, чтобы запугать противников-епископов, перекричать их и, если необходимо, убить. Это был другой способ заниматься теологией и космологией, чем эллинистический! Может быть, это было пригодно для данного жалкого времени и данных жалких людей. Еще одно замечание: лично я считаю, несмотря на мое неприятие воплощенного в Риме хаоса народов, что Рим, подчеркивая конкретное по сравнению с абстрактным, оказал религии услугу и спас ее от опасности полного распыления и раскола. Однако было бы смешно восхищаться ограниченным и низким характером, например Кирилла, убийцей благородного Ипатия, или испытывать почтение перед соборами, как в Ефесе, председателем которого он был, и который император (Феодосий младший) назвал «позорным и пагубным собранием» и должен был самовольно распустить, чтобы прекратить взаимные оскорбления и грубое насилие святых пастырей.
Уже на этом Вселенском соборе в Ефесе больше не стояла на первом плане собственно эллинистическая тема, мифологическая мистика, так как началось специфически римское создание догм, а именно с введением культа Девы Марии и Младенца Христа. Выше я уже упоминал, что это было явление, давно заимствованное из Египта и укоренившееся в Римской империи, особенно в Италии.