Основной закон - страница 34
Семен появился сразу же, едва она сняла турку с огня после третьего закипания.
– Привет, сестренка! Ты, я вижу, уже похозяйничала.
– Ага! А ты чего в форме? У тебя же, вроде, выходной.
– Служба такая. Накрывай на стол, я сейчас переоденусь. И сделай мне пару бутербродов с сыром. Больших, как я люблю.
– Без проблем.
Через пять минут стол был сервирован: бутерброды – на тарелке, печенье – в вазочке, кофе – в кофейнике и, само собой, сливочник и сахарница. Только чашки были не особо кофейные – пить из наперстков никто в семье не любил.
Брат появился, натягивая на ходу футболку.
– О, круто! Наливай.
И, не успев приземлиться за стол, цапнул с тарелки бутерброд и впился в него зубами.
Вероника разлила кофе по чашкам, добавила себе сливок, уселась напротив и ухватила из вазочки печенье.
– Рассказывай, что там у тебя такого стряслось, что тебя в выходной день на службу выдернули.
– Ты уверена, что хочешь это услышать?
– Ну а что тут такого? Если, конечно, это не служебная тайна.
– Да нет, не тайна.
Семен вздохнул.
– Вчера вечером у меня на участке мужичка одного подрезали. Он зашел в мелкую кафешку поужинать, а когда с официантом рассчитывался, не то сдуру, не то спьяну засветил пачку денег. А через полчаса его в кустах за углом этой кафешки нашли. Уже остывающего. Вот меня и выдернули, показания очевидцев добывать.
– Так ведь следаки должны были кого-нибудь из младших чинов заслать на обход квартир.
– Они и заслали. Только тут такое дело: есть в доме напротив несколько вредных старух, которые весь день только и делают, что в окна пялятся, но вот открывать двери и беседовать с незнакомыми полицейскими отказываются наотрез. А у меня с ними налажен контакт. Они тем самым младшим чинам так и заявили: мол, ничего не знаем, пусть, мол, участковый приходит, с ним, мол, и говорить будем.
– Да ты у себя там в авторитете!
– Вроде того. Вот и ходил, беседовал.
– И что?
– Они татей видели, приметы описали.
– А почему в полицию сразу не позвонили?
– Боятся.
– А тебе вот так все сразу выложили? Нелогично.
– Чего ты от них хочешь? Старые люди. Погляжу я на тебя, когда до восьмидесяти доживешь, да припомню тебе этот разговор.
– Это когда еще будет!
– Раньше, чем хотелось бы. С возрастом у людей всякое случается. Вот есть у меня на участке одна тетка лет пятидесяти, просто необъятных размеров и с премерзким характером. Так вот, с ней на днях такая история вышла…
Разговор прервался телефонным звонком. Вероника взяла трубку.
– Иринка, ты чего? Ты можешь не реветь и внятно объяснить, что случилось? Что автовокзал? Да, смотрела. И что? Какой молодой человек?
Тут у нее в голове словно щелкнуло: засветил деньги… подрезали… автовокзал… примерно двадцати лет…
Сердце пропустило удар, в груди похолодело. Вероника трясущейся рукой положила телефон на стол перед собой.
– Ника, что с тобой? Что случилось? Да скажи же ты наконец!
Вероника продышалась и, превозмогая навалившуюся слабость, ответила склонившемуся над ней напуганному брату:
– Сёма, сегодня утром я совершила самую большую глупость в своей жизни.
– Все мы время от времени совершаем глупости.
– И она мне обойдется очень-очень дорого. Скажи, у тебя в доме есть водка?
Глава 7
Поток гостей иссяк только под вечер. Валерик с тоской поглядел на большое блюдо, на котором еще недавно высилась изрядная горка щедро нарезанных кусков пирога. Сам он успел ухватить только один, а теперь от былого великолепия остались одни крошки.
– Что, не наелся? – подмигнула мать.
– Ну-у… я рассчитывал на большую долю.
– А что, салаты да котлеты уже не по нраву?
– Почему же? Все вкусно, ты ведь сама знаешь. Но твой яблочный пирог – это что-то особенное. С корицей, с брусничкой… весь ум отъешь!
Мать подошла сзади, приобняла.
– Не журись, сына.
Она легко взъерошила Валерику отросшие волосы.
– В духовке стоит еще один, нетронутый.
– Да ты что!
Валерик аж подпрыгнул на стуле. Подскочил, обнял, чмокнул в щеку.
– Мам, ты – чудо! О, я же тебе подарок привез!
Он метнулся к себе в комнату и через полминуты вернулся с пакетом.
Женщина глянула на эмблему. – Ого! Солидная фирма. Она заглянула внутрь.