Особенности национальной рыбалки - страница 6

Лёва втащил в комнату тело прокурора. Положил на соседний угловой диванчик, рядом с Кузьмичом. Устало присел напротив сотрудника.

Соловейчик машинально почесал горло — тут же рюмка его была наполнена.

— Это я случайно, — стол оправдываться перед сотрудником Лёва. — Машинально поскоблил горло… Я приехал ловить рыбу. Отдохнуть и поймать большую рыбу…

Соловейчик для убедительности отчаянно жестикулировал, даже показал, какую рыбу он желает поймать. Сотрудник понимающе кивнул. Удалился и принёс большой бокал, который и наполнил привезённой рыбаками водкой.

Лёва тяжело вздохнул, взглянул на ёмкость, затем на внимательного и заботливого сотрудника — тот с интересом наблюдал за ним.

— Только я такие тосты, как генерал, не умею говорить, — признался Лёва. Приподнял бокал, легко склонил голову, подумал и залпом выпил. За что и заслужил одобрительное похлопывание по плечу и увидел поднятый вверх большой палец руки.

Соловейчик уже ласково глянул на сотрудника.

— А ты ничего, соображаешь. Ну, плесни ещё, да и себе накапай, — предложил он.

Хотя жесты не сопровождали его слова, он был прекрасно понят.

Генерал Иволгин подошёл к окну мансарды — внизу влажно блестела тропинка к пирсу. Сам причал в сероватом утреннем мареве плавно растворялся в зеркале воды. Было необыкновенно тихо и тепло.

От сарайчика на пирсе пробежал к дому Соловейчик, его шаги гулко раздавались в тишине утра. Он нёс в руках очередную коробку с водкой.

Заметил генерала.

— Михалыч! — остановился Лёва внизу. — Михалыч, сейчас червей накопаем и пойдём на зорьку. Спускайся вниз — мы завтракать собрались.

Лёва поудобнее перехватил коробку, нежно пропело стекло.

Иволгин вздохнул и прикрыл окно.

Кузьмич неожиданно проснулся: прямо в нос ему упирались прокурорские носки. Он с шумом втянул в себя воздух, поморщился брезгливо и поднялся с диванчика. Вышел на поляну перед домом, огляделся…

— Где это я?.. — прошептал он с ужасом и закричал во всю глотку: — Лёва! Посмотри, Лёва!..

Соловейчик не отзывался. Кузьмич махнул рукой и отправился на прежнее место — досыпать.

Кузьмич и Лёва завтракали. На диване, где прежде спал егерь, теперь лежал, пьяно сопя во сне, сотрудник.

— У тебя хлеб есть? — спросил Лёва, осматривая стол. Не только хлеба, но и ничего другого, кроме бутылок, не было.

— Там… где-нибудь… — вяло откликнулся Кузьмич.

— Где это там?! Ты что, Кузьмич? — возмутился Лёва.

— Ну, там… Это… На кухне посмотри, — уныло посоветовал егерь.

Соловейчик послушно направился на кухню. В ней царили чистота и порядок. Холодильник был пуст. В шкафчиках ничего не было, Лёва нашёл только пачку кофе.

Он посмотрел на часы — 3 часа утра.

— Кузьмич, придётся в посёлок за хлебом сгонять! — крикнул Лёва.

Сергей Олегович лежал на широком постели, сложив руки на груди. В длинной ночной рубашке и вязаном колпаке. Его поза очень напоминала покойника.

Соловейчик взглянул на странный наряд, толкнул:

— Серёга, тебе что на завтрак брать?

Молчание.

— Серёжа, как ты?.. — встревожился Лёва, глядя на неподвижное тело приятеля. Тот был бледен и, казалось, совсем не дышал…

Лёва склонился над телом, протянул руку и поднёс её ко рту Сергея Олеговича. Ничего не лоняв, дотянулся пальцами до левого уха, пощупал пульс — тот был на месте — и только тогда успокоился:

— Спит…

Соловейчик заметил на столе среди часов, носового платка, зажигалки — богатое портмоне с вензелем SOS.

— Серёжа, я у тебя денег немного возьму? На хлеб… — еше раз толкнул он Сергея Олеговича.

Снова молчание. Приняв это за знак согласия, Лёва сгрёб портмоне со стола и заглянул внутрь. Там была стопка долларов, немного рублей и кредитная пластиковая карта VISA.

— Я сейчас!.. — пообещал Лёва и выбежал из спальни, забрав портмоне.

— Лёва! Ты скоро?! — Кузьмич уже стоял на крыльце. Заметив генерала на пирсе, у лодочного сарая, он крикнул ему, объясняя столь ранний подъём:

— Михалыч, мы быстро — за хлебушком и обратно.

Генерал смотрел, как егерь и Соловейчик усаживаются в джип, Взревел мотор. Машина странно дёрнулась, затем вылетела на дорогу, оставив после себя клубы дыма.

Иволгин взглянул на часы — 3 часа 15 минут — и продолжил осмотр водных мотоциклов.