Особенные. Элька-4 - страница 15
— И вы чувствуете все это к Еве?
— Мне очень хочется, чтобы однажды она приняла Харам, быть вместе и здесь, и в посмертии.
— И для этого вам нужен союзник?
— Да.
Я замолчала. Просто не знала, что сказать. Эта странная исповедь выбила меня из колеи. А еще заставила понять, что Диреев никогда меня так не любил. Ведь он не оставил свою дурацкую работу ради меня, ни год назад, ни месяц. Значит, для него это было что-то другое, но точно не любовь.
— Ладно, — наконец сказала я, — я буду вашим союзником, если пообещаете, что защитите ее.
— Странная просьба, я думал, ты попросишь сделать ее счастливой.
— Это само собой, но я прошу именно о защите. Пока этот Безликий псих на свободе, пока он жив, она будет в опасности.
— Почему ты думаешь, что он жив? — обманчиво спокойно спросил он. Эта обманчивость меня и подвела, и я ляпнула, не подумав о последствиях:
— Потому что несколько недель назад он прислал мне цветы.
— Что???
Он резко крутанул руль, да так, что я чуть повторно не повстречалась лбом с панелью машины.
— Эй?!
— Рассказывай, — резко потребовал он.
— О чем? — решила уйти в несознанку я, и даже снова стенку поставила, мало ли что. Только ему моя стенка без надобности оказалась, он похлеще Евы умеет и стенки обходить, и ответы выпытывать. И глазищи у него при этом становятся жуткие и черные, в них тьма плещется, не та, родная, что окружает меня, а другая, жестокая и холодная тьма, которая может в голову забраться и заставить говорить даже о том, о чем нужно помалкивать.
Например, о предсказании и его жутких последствиях. Даааа., поторопилась я как-то расставаться с браслетом.
После того, как я рассказала ему всю подноготную, он, наконец, отстал, снова завел мотор и поехал, неотрывно смотря на дорогу. При этом его пальцы, еще недавно сжимавшие мою голову в тисках, то сжимались, то разжимались, выдавая глубокую внутреннюю борьбу. А я молчала, как рыба. Хватит, наговорилась уже, хотя нет, одну фразу я должна была сказать:
— Только Еве не говорите, она перепугается, может вмешаться, вдруг события ускорятся.
— Кто еще об этом знает?
— Я, Олеф Влацек, ее жених — Омар, моя подруга — Катерина Ильм и Крыс, — уже без всякого давления ответила я. Да, а чего скрывать-то уже кота, выпрыгнувшего из мешка.
— Крыс?
— Мой хранитель.
— Понятно.
Дальше он опять замолчал. Пришлось снова спросить:
— Так вы не скажете?
— По идее должен, но ты права, такого рода вмешательство может ускорить события.
— То, что я вам рассказала, уже может все ускорить.
— Постараемся этого не допустить.
— У вас есть план?
Он не ответил, но очень выразительно на меня посмотрел. Так что, слов не понадобилось.
— Эти каратели могли быть от J.?
— Скорее всего. Теперь я понимаю, почему ты хотела, чтобы я ее защитил. И ты права, он не успокоится. Думаю, он изначально догадывался, что тогда она солгала, и род Савойи был уничтожен не случайно. Все это не случайно.
Я ошибался. Это вовсе не месть, это продуманный план, и ему было удобно, чтобы так все и осталось. Чтобы Ева оставалась в тюрьме, а ты.
— Вы думаете, он знал, кто я с самого начала?
— Нет. Тогда все произошло бы раньше. Но, думаю, он догадывался, что ты жива, возможно, он все эти годы пытался тебя найти.
— И послал вампира на мои поиски.
— Он знал, что ты в России, возможно и о городе догадывался, но почему-то не мог приехать сам, или не имел возможности… скорее всего тебя скрывала сущность человека. Вампир же запустил инициацию, и тогда он начал действовать. Только не понимаю, зачем ему было лезть в Совет?
— Чтобы расшатать его. Сделать слабым.
— Зачем?
На этот вопрос у меня ответа не было. Да и на раздумья времени не осталось. Мы к дому подъехали.
У ворот нас ждала она, Ева, живая и невредимая. Завидев нас, она бросилась к машине, и только когда обняла, немного расслабилась. Беглый осмотр моего состояния ее не удовлетворил, а в глазах загорелся тот же недобрый темный вихрь, который я недавно видела у Рейнера, но тут же погас, едва она поняла, что испугала меня.
— Позже поговорим, — бросила она мужчине, даже не взглянув на него, и приобняв, повела меня к дому.
— Зачем ты так с ним? Он.