Особенные. Элька-4 - страница 8

— Плохой из тебя утешитель, — нахмурилась я.

А Ева расхохоталась, и я почему-то к ней присоединилась. Она так заразительно смеется. Обожаю ее смех.

Машину решили оставить у вокзала и пройтись пешком. Ева рассказывала о Праге не хуже гида, казалось, она знала каждый дом.

— Ты родилась здесь?

— Вообще-то я родилась за городом, в поместье, которое сгорело, но я обожаю этот город. Просто… он вдохновляет меня. Отец привозил меня сюда каждую неделю, мы подолгу гуляли, разговаривали о всяких пустяках, он рассказывал удивительные мистические истории, о големе, созданном в еврейском гетто, о доме Фауста, кстати, вот он, видишь?

— Тот самый, что продал душу дьяволу?

— Конечно, это глупая сказка, и здесь вовсе не Фауст жил, а вполне себе обыкновенный темный колдун, увлекающийся алхимией и мистическими экспериментами. А вот то, что он бесследно исчез из собственного дома, это так, но объясняется это довольно просто. Неудачный эксперимент, или наоборот, удачный. Кто знает?

— А у тебя была любимая история?

— Конечно. В канун дня святого Микулаша, пятого декабря празднуется необычный праздник. В этот день добрый дедушка, похожий чем-то на русского Деда Мороза, в сопровождении черта и ангела ходит по улицам Праги и одаривает встреченных детей либо подарком, либо угольком и картофелем. Я упрашивала отца в этот день отвезти меня в город, увидеть доброго дедушку и получить долгожданный подарок, но папа был категорически против. Однажды я даже попыталась убежать. Мне лет семь тогда было.

— Поймали?

— Перехватили на полпути. Отругали, заперли в комнате, а вечером принесли здоровую красивую куклу, якобы подарок от Микулаша. Но они не понимали, что для меня было важно увидеть своими глазами и убедиться, что я действительно хороший ребенок. Послушай, а давай в этом году попробуем? Вдруг встретим?

— Ты все еще веришь в детские сказки? — скептически улыбнулась я.

— И это говорит моя дочь, которой всего восемнадцать лет, — всплеснула руками Ева. — Когда это ты разучилась верить в чудеса?

— Наверное, в тот день, когда они стали обыденностью.

— Не порядок. Но я знаю, что поднимет тебе настроение.

И мы заспешили наверх к национальному музею, к памятнику Вацлаву, где когда-то были с… тем, чьего имени я не буду называть.

— Уж не в тайный ли мир мы торопимся?

— Да, а ты откуда знаешь? Неужели ты там уже была?

— Однажды, в свой день рождения.

— Ну, тогда это меняет дело, — ничуть не расстроилась Ева. — Не придется убеждать тебя пожертвовать кровью.

— Да, уже жертвовала, — призналась я.

На этот раз действительно жертв не потребовалось, мы просто коснулись стены и прошли сквозь прозрачную завесу. Город изменился до неузнаваемости, и в нем кипела и бурлила настоящая жизнь.

— Сегодня праздник какой-то?

— Нет, здесь так всегда. Пражская изнанка отличается от русской. Здесь дышится легче.

Что есть, то есть. Лично я не испытывала никакого дискомфорта, наоборот все с тем же воодушевлением глядела по сторонам, как и в день своего рождения. Окружающие приветствовали нас, и что самое приятное, никто на меня не пялился. Я была обычной, юной темной ведьмочкой.

— Куда пойдем?

Эта прогулка удивительным образом вдохновляла и веселила. Настоящее живое приключение, без всякой опасности и подвохов. Я, наконец, смогла расслабиться и просто наслаждаться моментом, как и хотела Ева. Никто другой не понял бы меня сейчас, а она понимала, как никто. Наверное, просто чувствовала.

— Вниз. Здесь есть одна замечательная кофейня.

Мы шли, а я не уставала смотреть по сторонам. Это место было похоже на гигантский рынок магических вещей, чего здесь только не было. Я еще летом заметила, но сейчас убедилась в полной мере. Ева не спешила, позволяя мне наслаждаться, просто шла рядом и иногда рассказывала о назначении тех или иных вещей.

— Хочешь, я куплю тебе что-нибудь? — внезапно предложила она.

— О, нет, — смущенно отказалась я. — Это.

— Перестань. Я — твоя мать. Позволь мне сделать для тебя небольшой магический подарок. Пожалуйста.

Как я могла ей отказать? Это же Ева. Самая замечательная мама на свете, да простит меня другая мама. Но Ева, это Ева.