Особняк за ручьем - страница 13

Нюсина обязанность — следить за насосами, регулировать их работу, а в случае крупных неполадок — бежать за дежурным техником: перебой в подаче воды даже на короткое время грозит вышкам серьезной аварией. Но неполадки бывают редко — насосы трудятся исправно. Когда Нюсе надоедает слушать их мерное, меланхоличное всхлипывание, она выходит на берег ручья и садится на камень.

Однажды она по обыкновению сидела так и скучала и ей захотелось, чтобы сюда, на насосную, пришел тот сердитый парнишка, с которым она при таких странных обстоятельствах познакомилась в тайге. И когда Гошка, словно подслушав ее мысли, вдруг появился рядом, Нюся так смутилась, что слезы выступили у нее на глазах. Гошка сделал вид, что ничего не заметил. Он просидел с Нюсей, пока не пришла ее сменщица.

Они стали искать встреч. Если Нюся работала во вторую смену, она днем убегала в тайгу, к Гошке. В поселке вскоре приметили: как только Нюська убегала в тайгу, во взрывах наступала пауза. «Дружат», — говорили тогда в поселке и понимающе хмыкали.

В одну из таких пауз Гошка собрал всю свою отвагу и красноречие и предложил Нюсе пожениться. В ответ девушка заплакала. Гошка струсил и забормотал что-то вроде извинений. Нюся, плача, схватила его за уши и стала целовать.

Потрясенный Гошка не знал, как выразить охватившую его буйную радость. Он сбежал на каменную длинную осыпь, пробил ломиком дыру, зарядил ее аммонитам. Потом дал два свистка и закарабкался наверх, к Нюсе.

Взрыв ахнул на всю окрестность. В небо взлетел столб щебеночной пыли, песка, сбитых листьев; по деревьям защелкали камни. Настоящий фейерверк! На месте взрыва задымилась глубокая воронка.

Гошка охватил Нюсю и поцеловал. С заплаканным лицом, смеясь, она вырвалась. Гошка вынул свисток и дунул в него три раза — отбой!

Это был первый случай в практике взрывника Гошки Коршунова, когда аммонитный заряд был использован им в своих личных интересах…

Начальнику партии Василию Ивановичу Лихачеву, которого за молодость лет звали просто Вася Иваныч, приходилось решать массу вопросов. Среди, них встречались такие, решить которые в данной обстановке было просто немыслимо. Но у Васи Иваныча были испытанные нервы. И если бы к нему в его крохотный фанерный кабинетик пришел некто и попросил «вырешить» ему вертолет, чтобы слетать в город за покупками, Вася Иваныч, вместо того чтобы прогнать нахала, стал бы терпеливо объяснять, почему эта просьба невыполнима. Он только курил бы при этом много и гасил окурки о лежавшую на столе глыбу горного хрусталя — единственный декоративный предмет, украшающий его кабинетик.

Вот почему начальник партии не раскричался, когда эти просители — взрывник Гошка Коршунов и мотористка Нюся Окушко попросили выделить им квартиру «для совместной жизни». И хотя в поселке, состоящем из четырех десятков домов, найти свободную комнату было почти столь же безнадежным делом, как разыскать в пустыне киоск с газированной водой, он принялся обстоятельно обосновывать свой отказ.

— Мы в партии не имеем многих специалистов только потому, что их некуда поселить, — говорил Вася Иваныч, гася очередной окурок о хрустальную глыбу. Он сидел за столом в жестком брезентовом плаще, который при всяком движении гремел, как жестяной. Этот плащ Вася Иваныч носил всегда, по-видимому, для солидности. — Мы работаем, например, без механика. А новый механик уже месяц загорает с семьей в управлении. Почти половина семей живет у нас стесненно, и до будущего лета, когда мы приступим к строительству десяти домов, нам волей-неволей придется с этим мириться.

— А почему бы не начать строить этим летом? — упорно опрашивал Гошка.

— Пока мы не докажем управлению, что имеем здесь дело с промышленными запасами руды, никто на новое строительство не раскошелится. А докажем мы только к будущей весне — не раньше. На днях третья вышка опять новый пласт подсекла. Нам ведь, братцы, для начала немного — сорок миллионов тонн нужно. — Вася Иваныч снова закуривал и, разогнав дым ладонью, просительно добавлял: — Так что вы потерпите до лета, ладно?

— Мы потерпим, — говорил Гошка и, перехватив испуганный Нюсин взгляд, хмурился. — Мы, конечно, потерпим, но ты разреши нам пока занять зимник, тот что за ручьем.