Особое задание - страница 11
Степан к Мария Маклаковы.
Первая мировая война застала Степана Маклакова учителем сельской школы под Смоленском. Был призван в армию, служил в артиллерии. В 1916 году был тяжело ранен осколком снаряда и взят в плен австрийцами.
Раненного, его отвезли в тыл на территорию теперешней Чехии. Ранение оказалось очень тяжелым. Надежд на выздоровление не было почти никаких. Но здесь его выходила, буквально вырвала из рук смерти чешская девушка Мария — та самая, что лежит теперь больная за занавешенной одеялом дверью.
После войны уехать на родину вместе с Марией Степану Семеновичу не разрешили, а покинуть ее он не мог. Вдвоем батрачили у богатых чехов. Потом купили в лесу небольшой кусочек земли, очистили его от кустарника и построили здесь своими руками халупу.
Незаметно шли годы. Маклаковы старели. Потом пришли оккупанты. Не слышно стало по вечерам в селе Рзи девичьих песен. Стонала под гитлеровским сапогом и родная Смоленщина. Горе и отчаяние охватили душу Степана Семеновича…
В январе 1945 года по дорогам Чехии потянулись колонны военнопленных, которых немцы гнали на запад. Сотни беглецов оседали в лесах и селах Чехии.
Прибавилось забот у Маклакова.
— Это сейчас у меня тихо, — рассказывал Степан Семенович. — А посмотрели бы вы, что здесь будет вечером. Будут приходить чехи с продуктами. Соберутся беглецы, которые сейчас прячутся в лесу. Всех нужно накормить горячей пищей, напоить чаем, обогреть. Один я не смог бы справиться. Тут у меня есть помощник — светлой души человек. Сам недавно бежал из неволи и теперь помогает здесь товарищам по несчастью.
Мы вышли из домика. Маклаков подошел к сараю, постучал. В сарае в самом дальнем углу под ворохом одеял и каких-то тряпок угадывались фигуры трех человек. Возле двери стоял четвертый — высокий, очень худой человек с глубоко запавшими глазами.
— Познакомься, Вася, — тихо сказал ему Маклаков, — это товарищ Крылов.
— Жеребилов Василий, — приглушенным голосом назвал себя незнакомец.
— Как они? — Маклаков кивнул в сторону лежавших в углу людей.
— Спят сейчас. Жар у всех, — тяжело вздохнул Жеребилов.
Я договорился с Маклаковым, что вечером приду за велосипедами, и направился в лес.
У себя в «лагере» посовещались и наметили план на ближайшие дни: Богданов с Поповым и Ступенько этой же ночью отправятся к месту первой нашей дневки— заберут спрятанную в лесной яме запасную радиостанцию и патроны, а на обратном пути зайдут на хутор Мезигожи за Веклюком. Иван Сапко вместе с Костей Глуховым с наступлением темноты пойдут к селу Ярослав, куда, если он жив и здоров, должен прийти и Мельников. Нам с Пичкарем, если Гашек выполнит обещание и доставит велосипеды, предстояло с утра ехать в Ческу Тржебову.
…С наступлением сумерек, сменив шапку-ушанку на шляпу, я снова направился к Маклакову.
В кухне возле жарко пылавшей плиты хозяйничали Степан Семенович и Жеребилов. Вскоре появился пожилой чех с корзиной в руках. Он поздоровался и выложил на стол полбуханки хлеба, небольшой кусок ветчины и несколько головок лука. Затем вынул из кармана и с какой-то торжественностью положил рядом с хлебом пачку сигарет. Было видно, что сигареты чех считал самым дорогим подарком.
Степан Семенович пошел его проводить. Я взял в руки небольшую пачечку. Сигареты «Липа», 10 штук. Невольно вспомнилось, как чех ложил пачку на стол. Сам, наверно, заядлый курильщик, а вот принес же, хотя получает по одной сигарете на день.
Возле дома послышались голоса. В распахнувшейся из сеней двери показалась высокая женщина со свертком в руках Вслед за ней вошел мужчина в теплой короткой куртке с двумя большими чемоданами в руках.
Сказав несколько слов, он снова вышел на улицу уже с Жеребиловым. Маклаков объяснил мне:
— Это пан Иозеф Смекал из города Высоке Мыто. Он имеет в городе большую пекарню. Сейчас приехал сюда на автомашине. Авто оставлено в селе Рзи — сюда нет дороги В автомашине остался хлеб. Они с Жеребиловым пошли принести его.
Пока Маклаков говорил, женщина с интересом рассматривала меня.
— Он русский? — спросила она Маклакова.
— Да, русский офицер. Несколько дней назад бежал из немецкого плена.