Осознание ненависти - страница 18

— Черт побери! Сверху скала казалась абсолютно гладкой! — пробормотал Кличев.

— Помолчите, — раздраженно отреагировал Холмов.

Кличев поджал губы, но минут через десять снова пошевелился.

— Меня лихорадит. От холода я уже не чувствую рук. А ваш «ледник», кажется, и не собирается падать.

— Может быть, вернемся? — с усмешкой спросил Холмов.

— Счастливец. Вы еще можете шутить.

— Потерпите. Скоро придет доктор.

— А вы уверены, что он найдет веревку в этом дьявольском доме?

Вместо ответа Холмов скрипнул зубами.

Следующие двадцать минут длились целую вечность. Холмов чувствовал, что силы медленно оставляют его. Ноги онемели. Он боялся пошевелиться, чтобы не сорваться в пропасть. Кличев тихо стонал. На крики сверху ни Холмов, ни Кличев уже не реагировали.

Но один крик все же привлек их внимание: крик доктора Энского.

— Вы живы?

— Да, черт возьми! — вырвалось у Кличева. — Вы принесли веревку?

— Да. И через минуту спущу ее вам.

Холмов и Кличев облегченно вздохнули.

Но их радость была преждевременной. Каменная глыба нависшая над ними, изменила траекторию веревки, и та повисла в полутора метрах от них. Чтобы ухватиться за нее, нужно было прыгать.

Холмов кивнул Кличеву. Тот затрясся от страха.

— Даже не просите меня. Я не чувствую ног и за точность прыжка не отвечаю. Кроме того, мои руки…

— Разотрите их, — тон Холмова был категоричным. — Во время прыжка смотрите только на веревку. Она совсем близко. Попытайтесь преодолеть свой страх.

— Полковник, вы уверены, что выдержите меня? — громко спросил Кличев.

— Не беспокойтесь, — ответил Можаев. — Здесь нас четверо. Пришел еще господин Дворский.

Кличев обреченно сложил руки на груди, потом вдруг оттолкнулся и прыгнул. Веревка натянулась. Какое-то мгновение Кличев скользил по ней вниз и на конец замер.

— Черт побери! — произнес он. — Мне кажется, я спасен!

Его подняли наверх. Наступил черед Холмова. Все обошлось и на этот раз.

Плакала Женя, плакала Надежда Кличева Эмма Блиссова смотрела на них с явным осуждением. Доктор Энский скрутил веревку и забросил ее себе на плечо.

— Пора возвращаться. Уже поздно — сказал он.

Вечером того же дня Холмов стал свидетелем одного очень странного разговора. Он услышал его случайно спустившись после ужина в гостиную, чтобы посидеть возле камина и спокойно выкурить сигарету. В это время Женя принимала ванну.

В доме было тихо: постояльцы уже разошлись по своим комнатам.

Холмов не стал включать свет и разыскал кресло на ощупь. Он удобно устроился на мягком сиденье. Огонь в камине едва мерцал, и Холмов поймал себя на мысли, что ему нравится смотреть на него. О событиях уходящего дня ему совсем не хотелось думать.

Внезапно в коридоре послышались шаги, и в гостиную кто-то вошел. Чья-то незримая рука плотно прикрыла дверь, но свет включать не стала. Это обстоятельство удивило Холмова. Он хотел было заговорить, но в последний момент удержался. А вскоре, разобрав таинственный шепот, понял, что вместе с ним в комнате находятся полковник Можаев и Олег Кличев.

— Извините, что я затащил вас сюда, — говорил Можаев. — В библиотеке сидит эта ужасная особа.

— Кто именно? — спросил Кличев.

— Эмма Блиссова. Мне кажется, она за мной шпионит.

— Вот как?

— Да-да. Но не беспокойтесь, здесь нам никто не помешает.

— Прекрасно. Но к чему такая таинственность?

— Умоляю вас, тише! Нас могут услышать! Скажите, как вы себя чувствуете?

— Спасибо, неплохо. Но к утру, вероятно, появится насморк: меня сильно продуло.

Можаев хмыкнул.

— Как вы восприняли происшествие в горах?

— Думаю, впредь мне следует быть осторожнее, — ответил Кличев. — Если бы не Холмов, я бы сейчас с вами не разговаривал.

— Вы считаете, что это был несчастный случай?

— А вы, очевидно, думаете иначе?

— Да. И могу это доказать.

— Ну что ж, я вас внимательно слушаю.

— Не спешите, обо всем по порядку.

— Хорошо.

Можаев помолчал.

— Там, в горах, вам ничто не показалось странным?

— Что именно? — в голосе Кличева слышалось нетерпение.

— Например, поведение Дениса Полякова.

— Признаюсь, я не ожидал, что он отважится подойти к краю обрыва. И еще… он напугал меня. Я перестал смотреть себе под ноги и… Вы думаете, он к этому причастен?