Останови моё безумие - страница 6
У такого состоятельного человека, как мой брат, должна была быть домработница, но я не собиралась оставаться в его доме на правах иждивенки, поэтому то, что я могла позволить себе сделать, я буду делать сама. Тем более у меня давно не было рецидивов, значит, вчерашнее беспокойство мамы было безосновательным. Я молча мыла посуду в раковине — незачем было загружать посудомоечную машину, тарелок было немного, — затылком ощущая присутствие в комнате брата. Что за дурацкая привычка дышать в спину человека? Вот и вчера он сделал то же самое, стоит сейчас в дверях и смотрит и сказать ничего не скажет, и помогать не собирается, и даже не отговаривает, как мама. Зачем же тогда раздражать меня своим присутствием, знает же, что терпеть его не могу.
— Владик, посторонись, — задорно прощебетала Лизка, отодвигая брата, чтобы попасть на кухню с оставшимися тарелками. Она поставила их на стол, развернулась и ушла. Вот за что люблю свою сестричку, так это за её полное восприятие меня как дееспособного человека, хотя иногда её помощь была бы очень кстати, но так уж повелось в моей семье: меня или бесконечно жалеют или, как в случае с Лизкой, проявляют исключительную лояльность к моему физическому здоровью.
— Ты обиделась? — соизволил заговорить мой братец.
— На что?
— Ну, за столом, — начал мямлить он.
— А, ты про то, что не знаешь сколько лет твоей сестре, которую ты ежегодно одаривал конфетами на день рождения, — я смыла руки, стрясла с них капельки воды — дурацкая привычка, не люблю вытирать руки — и повернулась к Владу. — Нет, на это я не обиделась, в конце концов, ты даже ни разу меня не видел до вчерашнего дня. — Такой ответ его успокоил, мускулы на его лице расслабились. — К тому же я тоже не в курсе сколько тебе лет. — Если я и надеялась, что моё признание его опечалит, я ошибалась — он почему-то развеселился.
— Значит, мы квиты. Мне двадцать пять. — И он повторил мой номер за завтраком — ушёл.
Влад выделил себе выходной день — это нетрудно, когда ты сам начальник, — чтобы прокатить нас по городу и ознакомить с его достопримечательностями. Лизка всё так же визжала от радости, родители скромно улыбались и благоговейно взирали на братца, но а я в очередной раз показала себя врединой, отказавшись ехать куда бы то ни было. Конечно, меня поуговаривали немного, но вредность моя проявлялась не потому, что я хотела этих уговоров, просто действительно не хотелось никуда ехать. Не хотелось быть лицемеркой, меня не устраивало общество Влада, и скрывать я это не собиралась, зачем же портить экскурсию своей семье. Мама с папой знают, как сложно меня переубедить, если я что-то уже решила, поэтому они доходчиво обрисовали ситуацию с моим упрямством братику, и он, оставив на меня свой особняк, отправился на прогулку по городу с остальными членами семьи.
***
ВЛАД
Мира отказалась от поездки, ещё раз доказав мне, что она не воспринимает меня как члена своей семьи. Это расстраивало, но пока я не мог с этим ничего сделать, прошло только два дня как они приехали в мой дом. Но я надеялся, что совсем скоро ситуация изменится хоть чуть-чуть в лучшую сторону. Мы объездили все наиболее знаменитые места или, по крайней мере, все, которые я помнил. Меня не переставало удивлять, как радуется новым впечатлениям Лиза и как её поведение немного смущает отца и тётю Нину, и они извиняюще посматривают на меня, я в свою очередь ободряюще улыбаюсь им в ответ и везу их в очередное известное место. Мы пообедали вчетвером в итальянском ресторане, в котором я частенько обедал один, тётя Нина звонила домой, чтобы проверить Миру, и только смотря в её озабоченное лицо, я снова подумал о том, что моя сестра больна. Её раздражение можно было оправдать её состоянием, хотя я не знал, насколько серьёзно её заболевание, а спрашивать об этом отца или тётю Нину было не совсем комфортно. Тем не менее сестра заверила, что у неё всё замечательно и что ей ничуть не скучно потому, что она познакомилась с наиприятнейшей женщиной — с моей домработницей Татьяной Львовной — и помогла ей приготовить ужин.