Остаться людьми - страница 5

Сквозь стрекотание, жужжание и писк насекомых ветер доносил новые звуки. Гарри весь обратился в слух. Бен не сразу понял, что это такое? Визг? Всхлипы? Крик животного? Нет. Похоже на смех. Только очень странный, высокий, пронзительный, заливистый. Явно детские голоса. Но разве дети могут смеяться? Они же не понимают шуток. Драки их пугают, а не вызывают взрывы хохота. Они могут робко посмеиваться от удовольствия, мерзко хихикать, сотворив какую-нибудь гадость, но вот так, смеяться, словно счастье вырывается изнутри, такого Бен ни разу не замечал. Точно, дикие.

— Слышал?

— Не глухой.

— Огрызнешься еще раз, пойдешь один.

Бен сразу извинился.

Потом, все потом. Бен-Салага умеет ждать. Сейчас нужно просто получить то, зачем он притащился в эти дебри. Гарри покажет, как лучше выследить одичалого, как ловчее набросить удавку и как снять скальп, не повредив драгоценную волосяную часть. А там… Всему свое время.

Они медленно ползли в густой траве к месту, откуда доносились смех и визги. Это было невероятно тяжело. Тело не привыкло к таким нагрузкам, от перенапряжения тошнило. Бен уже начал сомневаться, а действительно ли это дело стоит таких неимоверных усилий, но вскоре сквозь стебли впереди стали проглядываться двигающиеся фигурки.

Их было трое. Детеныши, лет пяти, с длинными, густыми волосами, отчасти прикрывающие их абсолютно голые тельца. Волосы были роскошные, медно-рыжие, кудрявые, у мальца покороче, до лопаток, а у девчушек, так чуть ли не до колен. Эти дорогого стоят! Барыги с руками оторвут. Детеныши мелькали в густой траве, перебегая по уже протоптанным тропкам от куста к кусту, прячась за ними, и с пронзительным визгом догоняли друг друга. Гарри наблюдал за ними какое-то время, пока одна из маленьких самочек не побежала прямо в их сторону.

Егерь сделал быстрый, точный выпад. Короткий визг прервался треском шокера. Самочка упала. Бен подскочил ближе. Двое других детей замерли, таращась на егерей большущими зелеными глазами. Их мордашки можно было назвать прехорошенькими, если б не застывшая гримаса ужаса. Спустя мгновение, детеныши сиганули прочь.

Удавка Гарри запела в воздухе и обхватила убегающую самочку. Петля затянулась поперек маленького тельца, Гарри, не теряя времени, стал наматывать веревку на локоть, притягивая рвущегося детеныша к себе. Мальчишка остановился, но, быстро сообразив, что не может ничем помочь сестре, бросился прочь.

— Давай за ним! — прикрикнул Гарри.

Детеныш оказался шустрым. Бен, взрослый мужчина, несся во все лопатки, и расстояние между ним и беглецом постепенно сокращалось. Но ему это давалось с большим трудом. Попытался бросить удавку, но мелкий засранец резко вильнул в сторону, и веревка скользнула по пустоте. Егерь замешкался и потерял детеныша из виду. Тот как сквозь землю провалился. Бен открыл было рот, чтоб выругаться, но чьи-то руки обхватили и сдавили горло. Бен дернулся, пытаясь высвободиться, но душитель ничуть не ослабил хватку. Инстинктивно Бен пытался оторвать руки от горла, но удушье уже отнимало силы. Он захрипел, в глазах потемнело.

Треск шокера, вскрик, и горло освободилось. Бен рухнул на колени, хрипя и кашляя. В траве рядом с ним лежала без сознания взрослая самка. Над ней, криво ухмыляясь, склонялся Гарри.

— Вы только посмотрите, кто это у нас такая!

Уняв приступ кашля, Бен пригляделся к лежащей. Первое, что бросилось в глаза, на дикой была одежда — платье бабы из Города, доведенное до состояния лохмотьев. Все в дырах, прорехах, с изорванным подолом, оно едва прикрывало наготу, но все еще являлось платьем, и это было совершенно невозможным. Если бы у нее были рога или хвост, Бен и то меньше бы удивился. Зачем дикарке это подобие одежды? Они носятся голышом даже в морозы, когда небо роняет редкие хлопья снега, а сейчас разгар лета.

— Вот и нашлась бегляночка.

Носком ботинка Гарри аккуратно повернул откинутую голову самки. Бен узнал Мэгги. По ее телу прошла судорога, голова дернулась. Рот приоткрылся в беззвучном крике. Бен на всякий случай попятился. Гарри расхохотался.

— Да ты, погляжу, в штаны наложил. Это ж Мэгги. Красотка Мэгги. А я уж думал, не свидимся больше — сожрали дикари, а она, погляди-ка, сама одичала, еще и детишек от них себе прижила. Господи, Мэгги. Да мы все думали, что тебе пришел конец. А ты, детка, неплохо устроилась. Обзавелась потомством.