Оставь надежду всяк сюда входящий - страница 8
Наконец-то удалось на третий день прикурить свою сигарету. Сидящему рядом в камере, тоже одиночной, только ему дали один месяц, удалось передать мне уже пустую зажигалку, но у нее был кремень целый. А это значит, что можно ватку поджечь, а ватку можно найти в матраце. Вот так и прикурил. Я понимаю, что вредная привычка, зависимость, может быть, не красит меня. Но выкуренная сигарета все же приносит небольшое спокойствие, да и притупляет чувство голода.
9 Мая, День Победы! Я всегда с большим уважением относился к этому празднику. Любил послушать истории чуть выпивших ветеранов войны, которые со всей страстью рассказывали о страшных страницах истории Великой Отечественной Войны. В школе было слушать неинтересно, все как-то искусственно и вяло. Но когда ты слушаешь непосредственно ветерана — это дух, сила.
Наслушавшись очередных историй от ветеранов, которые сыпались на меня до тех пор, пока водка не свалила их с ног, я шел по улице, обдумывая услышанное. По пути увидел пожилого худощавого старичка, сидящего на скамейке за столиком, на котором стояла бутылка водки со стаканом и скромной закуской. На нем был скромный пиджак без единой медали. Кто это такой, почему он сидит один, да и такой грустный. Сгорая от любопытства, я решил сесть рядышком, авось заговорит.
— Что, хочешь присоединиться ко мне? — повернувшись, спросил одинокий человек.
— Да я сидел, слушал рассказы ветеранов о войне, да они от водки позасыпали. А вы воевали?
Одинокий старик развернулся ко мне, его выражение лица было таким озлобленным, что мне показалось, как будто бы я его оскорбил.
— Война, сыночек, была в моей жизни: первая — в Германии три года в концлагере, и вторая — пятнадцать лет Гулага.
Конечно, услышанное мне ни о чем не говорило, и я вставил свое наивное:
— А как это?
— Да-а-а, — протянул старик и, подумав совсем немного, продолжил, — все равно, сижу, гоняю про себя, ничего страшного, если буду вспоминать это вслух. Но это не та война, которую ты слышишь в школе или от ветеранов. Есть очень много моментов, о которых многие предпочитают молчать. А таких моментов тысячи, десятки тысяч!
Я был обычным солдатом Красной Армии, который всей душой и сердцем гордился этим. Война была внезапной, многие были застигнуты врасплох и убиты. Многие были окружены и взяты в плен; в число не убитых, а пленных я и попал. Попавши в концлагерь, я увидел жизнь совершенно другую. То, что от голода и холода умирали люди, это ни для кого не секрет. Но секретом остаются те красноармейцы, которые бегали к фашистам, докладывали, доносили — за кусок хлеба. А на следующий день по доносам десятки, а то и сотни людей расстреливали. Чья-то жизнь — за кусок хлеба. Сидя в концлагере, я жил лишь одной мыслью: сбежать, вернуться к своим, и за все отомстить. В 1944 году, когда наши войска начали полномасштабное наступление, немцы, не желая нас оставлять в живых, начали расстреливать всех подряд. Несмотря на шквальный огонь из автоматов, который просто сыпался на нас, стоящих в ряд красноармейцев, мне все же удалось выжить. Раны оказались не смертельными, и с пулями в животе я все же дошел к своим, которые оказались чужими.
Были сплошные допросы, никто не верил, что с такими ранениями можно добраться до своих. Меня подозревали в шпионаже, и несмотря на все пытки в особом отделе, я не оговорил себя. Но мной была допущена ошибка, которая вылилась мне ценой в пятнадцать лет Гулага. Я рассказал о красноармейцах, которые за кусок хлеба доносили на своих товарищей.
Красная Армия не могла позволить, чтобы такая информация просочилась в ряды Красной Армии. И меня обвинили в пособничестве немцам и осудили на пятнадцать лет лагерей. Так война для всех закончилась в 1945, а моя война — в 1953, когда вышла золотая амнистия. Вот теперь видишь, сижу один на один с собой, потому что среди ветеранов мне нет места. Мне нечего рассказывать среди них, я без наград перед Родиной.
Я сидел и внимательно слушал этого одинокого старика, всем этим я был просто потрясен. Человек, прошедший страшные муки, расстрел, и на сегодняшний день он не числится в списках ветеранов.