Осторожно, в джунглях засада! - страница 10

В этом месте Нил вдруг спотыкается, набирает скорость, прыгая с уступа на уступ, и — рушится с пятидесятиметрового трамплина в теснину. В каменной чаше водяной вал с громом дробится, пенится. Разбитый на сотни водяных косичек, Нил вздымается по отвесным скалам. Словно могучий вулкан выбрасывает он в небо водяную пыль и лаву.

Каждые десять секунд каменный котел закипает, И тогда обнажившиеся на мгновение гроты снова затягиваются шторами мчащейся сверху и снизу воды. Колышутся размытые корни мертвых, захлебнувшихся деревьев, трясется намокшая зеленая борода мха. Нил бушует. Облако, смерч, вихрь, циклопический шабаш воды.

И над всем этим повисли неправдоподобно яркие ленты радуги. Самую ближнюю и яркую ленту можно, кажется, взять, нарезать ломтиками, расчленить на цвета. Фантастическое зрелище! Пенится каменная чаша, из которой пили древние мудрые божества Африки. Нет мира — есть только это пиршество звуков, красок, запахов. Есть этот рай. Вот действительно жаль, если изгонят из такого рая, сотворенного Нилом.

Оторвались от водопада Мэрчисон мы только под нажимом местного полицейского инспектора. Он пришел предупредить, что где-то здесь залег бегемот-шатун. Зверь это опасный, он часто нападает на людей, и оставаться у водопада долго нельзя.

Потом мы подплывали к Мэрчисону на лодке по Нилу, видели лежбище сотен крокодилов, игры гиппопотамов, гуляющие у берега стада слонов. Но даже их трубные звуки перекрывал гром разъяренного Нила.

Недавно река сокрушила, разнесла в щепы мост, построенный перед водопадом. Эту бы исполинскую силу, да еще с таким, созданным самой природой водохранилищем, как озеро Виктория, заставить вращать турбины.

В Уганде, у самых истоков реки, построили небольшую гидростанцию. Но и ее мощность полностью не используется. В стране нет своей промышленности. Все ее богатства — и кофе, и хлопок, и медь, и ванадий — как сырье вывозятся в Западную Европу и Америку.

Здесь, у истоков Нила, я видел первую текстильную фабрику. Она принадлежит западно-германской компании. А вот промышляет рыбачья артель. Их бригадир, африканец-луо Хэсбонд Окуму, сдает улов за бесценок приказчику английской фирмы.

Пенится каменная чаша

Это о них рассказывала поэтическая легенда древней Греции. Далеко-далеко, на южном берегу Океана, живет народ величиной с локоть — «пигме». Каждую осень пигмеи вступают в смертельную схватку с прилетающими на юг журавлями. Они не по росту сильны и отважны, эти карлики.

О пигмеях повествовал Гомер в «Илиаде». О людях с локоток говорилось и в других легендах. Только в них карлики обитали уже на востоке, «где-то за Индией».

Рассказы о пигмеях долгие столетия считались красивой сказкой, мифом, вымыслом. И вдруг мифические карлики из легенды ожили, сказка оказалась вéщей. На стоящие, «взаправдашние» пигмеи объявились в сердце Африки, на юге — там, где помещал их Гомер. А потом «где-то за Индией», в Юго-Восточной Азии обнаружили еще одно племя карликов.

Как нарочно, карликовые племена обосновались или, точнее, были оттеснены более сильными соседями чуть ли не в самые труднодоступные глухие места планеты. Ученым не удавалось подолгу изучать их быт и нравы. Вокруг пигмеев — теперь уже не мифических, а реальных — складывались новые легенды, легенды об их необыкновенной жизни и обычаях. И сегодня мы еще мало знаем о пигмеях — людях, которые никогда не покидают лес. где они родились.

И когда журналистская судьба привела меня в королевство Торо, в Уганде, я решил непременно добраться до селения пигмеев. Так я оказался у снежных вершин Рувензори — Лунных гор.

В дивном калейдоскопе африканских параллелей и меридианов я видел пряные, неприступные джунгли Ганы, гневный атлантический прибой, штурмующий Лагос, чудо мангрового леса на берегу Индийского океана, озеро-диво Виктория…

И все же самым удивительным было это предгорье Лунных гор: снег на экваторе, циклопические горы, непроходимые заросли бананов, редчайшие сенеции и колбасные деревья, чаши вулканов, до краев наполненные живой водой, гейзеры, скрытые в серных парах, и девственный лес Итури.