Острог на Печоре. О государевой крепости, протопопе Аввакуме и его соузниках - страница 14

Приблизившись к нему, один из наших проводников… слез с саней, а на его место сел этот господин, рядом с нашим подручным, что меня… очень удивило. Он ехал с нами еще более часу, и мы не встретили никакого жилья. Потом поднявшись на вершину горы, мы увидели слева море, а под горой много домов, построенных один близко к другому, как бы вроде маленького городка, куда олени нас и привезли; и мы сошли у дома того, который занял место нашего проводника. По той угодливости, которую ему оказывали все жители городка, называвшегося Вичора, прибежавшие высадить нас из саней, мы догадались, что это важный господин.

Он променял на табак и водку все свои шкуры, за исключением… соболей, которых он оставил у себя, не имея права их продать, ибо великий князь Московский, котораго они называют царь (zaar), приказал их все оставлять, для себя, и никто, под страхом телеснаго наказания, не смеет продавать соболей иначе, как с разрешения его или его довереннаго, находящегося при каждом магазине. Если кто-нибудь продаст соболя случайно, то только крадучись, а те, кто их купит, тоже должны прятаться, ибо если доверенный или воевода того города, где товары досматриваются, найдут между мехами такие, которые куплены у кого-нибудь иного, а не у великого князя… то это повлечет за собой конфискацию всего товара.

Борандиец этот, променял нам все шкуры и зная, что нам хочется их выменять еще, послал своих слуг по другим хижинам… жители принесли нам все, что имели, а мы приобрели за табак и водку.

Выменяв таким образом, по крайней мере, 500 шкур разнаго сорта, мы попросили нашего хозяина дать нам барку, чтобы отправить одного матроса с нашим товаром на суда; он дал свое согласие и приказал приготовить принадлежавшую ему барку, сделанную ввиде гондолы, широкую в средине и острую с обоих концов, всю из дерева, без гвоздей и какого бы то ни было железнаго крепления; барка имела по средине одну мачту из соснового дерева, к которой крепился большой квадратный парус, сделанный из полотна, вытканаго из мочала, снасти были тоже из мочальных веревок; на барке было два деревянных якоря, очень тяжелых, привязанных к канатам из того же материала, что и снасти…

Отправив барку с матросом и двумя борандайцами, наш уполномоченный, двое его подручных и проводники устроили с хозяином пирушку, а я в это время с двумя нашими матросами отправился в городок и очень удивлялись его постройкам, расположенным между двумя горами, достигавшими одной мили в высоту: все хижины были сделаны очень тщательно из рыбьих костей (каркасов), покрыты также рыбьими костями, проконопачены мохом сверху и обложены вокруг дерном столь хорошо, что внутрь не может проникнуть никакой ветер иначе, как через двери, устроенныя на подобие печного устья, и через крышу, в которой устроено окошко или отверстие, куда проникает свет.

Я видел тут множество женщин, детей, из коих одни занимались плетением рыболовных сетей, все из той же древесной коры, другия делали из нея паруса, напоминающие наши очень тонкие циновки; третьи делали из рыбьей кости боевые топоры, ножи, наконечники дротиков и стрел, некоторыя же приготовляли одежды из медвежьих шкур, сшивая их мочальными же нитками, при помощи игл, сделанных из рыбьих костей…

Вернувшись в жилище нашего хозяина… решили… взять барку, в виду удобства путешествия по воде, и ехать в Печору… куда и прибыли через 15 часов. Печора — маленький городок, расположенный на берегу небольшого моря (залива), которое носит его имя.

Мы отправились в замок (острожек) представиться губернатору (воеводе), который, собственно говоря, ничто иное, как приказчик великаго князя; все воеводы страны, которою владеет великий князь Московитский, таковы, так как между Московитами нет никакой знати…

Этот воевода был московит, одетый, по моде своей страны, в цветное сукно, отливавшее фиолетово-красным цветом; с ним мы выпили превосходнаго меду, сладкого и крепкаго, как испанское вино, и водки с пряниками…

Когда мы купили все меха, отмеченные печатью великаго царя… он решил нас угостить… Стол длился 8 часов, пили мед и водку; все это ударило нам в голову и заставило нас лечь спать на медвежьих шкурах, за неимением постелей».