Остров Хранителей - страница 14

Через пару минут в комнате никого не осталось. Даэва села, положила девочку в люльку, стоявшую у кровати, и впервые посмотрела на нее. Принцесса и вправду была красива и отчего-то молчалива. Она во все свои светло-серые глаза смотрела на мать и даже пыталась улыбаться. Женщина шумно выдохнула, закрывая лицо руками, когда в комнату вошел ее муж.

Авил молча подошел к ребенку и взглянул на нее. Девочка очаровала его с первого взгляда, и император сам не заметил, как потянул к ней руки, желая прикоснуться.

– Прости, – тихо проговорила Даэва.

– Она прекрасна, – улыбнулся глава дома Ран, аккуратно беря дочку на руки и прижимая ее к себе. – В нашем роду так мало рождалось принцесс. – Авил подошел к распахнутому окну и посмотрел на клонящееся к закату солнце.

– Не ты ли мне говорил, что это верный знак приближения конца дома Ран?

В этот момент в комнату к матери зашел Ивалиран. Его родители никогда не могли понять, что за эмоции скрывались внутри. Мальчик подошел к отцу и посмотрел на свою сестру. Затем он обвел взглядом отца и мать и улыбнулся одними губами.

– Могу я узнать, что вас так опечалило? – спросил он тихо. – Эра Перемен, мам, не означает, что они будут плохими. Рожденная в день Черного солнца, она может стать легендой нашего дома.

Авил посмотрел на сына, понимая, что голосом ребенка говорят его предки. Те, кто, как и он, когда-то были сосудом перводуши острова Хранителей.

– Законы Марса не рассматривают женщин в качестве Мастеров над Хранителями, – сказала Даэва, взяв прядь своих снежно-белых волос и начав ее нервно перебирать.

– Значит, мы изменим эти законы. Наш род правит Марсом, и нам решать, как мы будем править дальше.

– Ты говоришь как истинный император, – похвалил его отец. – Что ж, теперь принцессе нужно имя. Даэва?

– …Моя новая служанка рассказывала мне о своих родных землях. В день Черного солнца, на изумрудном пруду близ горы Олимп, расцветает белоснежный цветок, чей сок, скрывающийся в стебле, может исцелять и зовется эвала, а пыльца ее зовется рин и может убивать, вдохни ты ее хоть раз… – Женщина посмотрела на свою новорожденную дочь глазами полными безразличия и разочарования. – Эваларин. Вот ее имя. Может исцелить и может убить. Двоякая природа и неизвестная судьба…

– Мне нравится, – кивнул Авил, – и, по-моему, ей тоже.

– Ритуал нужно провести сегодня до полуночи, – напомнил о себе Ивалиран.

Его мать, будто выйдя из ступора, подняла голову и уставилась на сына.

– Ты готов делиться частью своей великой души с… ней?

– Да. Она такая же наследница дома Ран, как и я, – кивнул мальчик. – Мне и ей предстоит продолжить наследие, и ее пол не имеет никакого значения. Пророчества обошли нас стороной и в этот раз. В ней нет от наших врагов ровным счетом ничего.

– День Черного солнца еще не закончился, – покачала головой Даэва, – и ветер не стих, да и огонь не погас. – Она кивнула на окно. – Лишь с новым восходом мы сможем говорить с уверенностью, что и это поколение проклятье Фэро обошло.

– Вы слишком сильно верите в слова давно погибшего человека, – покачал головой Ивалиран. – Эваларин будет той, кем ее вырастят. С частицей перводуши она станет подобной мне, моим отражением.

Авил и Даэва переглянулись. Сейчас их девятилетний сын говорил словно взрослый, одержимый властью. Они оба знали, что, как только он войдет в полную силу, его будет не остановить. В этом он безумно походил на Авила I. Император уложил дочь в люльку и направился к выходу из покоев жены.

– Авил, – подняла глаза на мужа императрица, – может, нам стоит провести ритуал тайно, не посвящая других?

– Не думаю, что это правильно, – ответил мужчина, покидая комнату.

Ивалиран подошел к кроватке и, протянув руку к сестре, коснулся ее лица. Девочка впилась в него глазами, словно изучая.

– Нас ждут великие мистерии, Эвала. Вот увидишь, – прошептал он тихо-тихо. – Вместе мы изменим этот остров. Но посмей ты помешать мне, и сгинешь в огне Марса…

Уже через три часа все было готово к ритуалу. Во дворце собрались многочисленные соратники дома Ран и вовсю обсуждали рождение наследницы вместо ожидаемого наследника. Кто-то высказывал опасения и предположения о том, что Авил III теперь не сможет удержать власть, и ему придется передать ее впервые за семьсот лет другому дому Марса, но в большинстве своем людям было все равно. Мало кто верил, что рождение ребенка, пускай и в день Черного солнца, способно изменить хоть что-то в укладе хранителей. У планеты было слишком много проблем, и новости из дворца воспринимались чаще как развлечение.