Остров метелей - страница 49
А мой Кудлан уже душил одного из медвежат. Я бросился отбивать малыша. На второго налетела упряжка Етуи. С трудом удалось отбить у рассвирепевших собак обоих медвежат. Но второго они уже так потрепали, что пришлось его пристрелить. Третий медвежонок, самый большой, убежал и с ревом "кружил поодаль, пока мы свежевали самку.
Перевал проехали без приключений, если не считать то. го, что пришлось повозиться с маленьким пленником, сидевшим на моей нарте.
В колонию вернулись к полуночи и всех перебудили. Каждому хотелось взглянуть на наши трофеи. Мы с Етуи чувствовали себя героями дня.
Медвежонок спокойно проспал всю ночь, но утром, как только шкуру убитой самки втащили для чистки в помещение, поднял ужасный рев. Успокоился он только после того, как улегся на шкуру. К обеду у несчастного малыша вспухла глотка — видимо, Кудлан вчера изрядно-таки его потрепал. Я пытался лечить медвежонка компрессами, но они не помогали.
Только сутки прожил у нас медвежонок. Когда он погиб, с него сняли шкурку, и выяснилось, что он был серьезно ранен: повсюду виднелись следы зубов и кровоподтеки, Конечно, нечего было и надеяться спасти его.
Вчера, когда мы подъезжали к горе Поворотной, солнце уже стояло над пиком Берри. С юго-востока тянулась полоса редкого тумана. В 5 часов километрах в двух от нас над фиолетовым пиком вырос резкий высокий световой столб. Почти целый час мы любовались им, потом солнце спряталось за горы, и столб исчез.
Около 9 часов вечера на востоке загорелось полярное сияние. Сначала возник бледный желтый луч, но скоро исчез. Затем на бледно-синем небе появился яркий кружок, словно кто-то, размахнувшись, с силой бросил в небо кружок серпантина. Развертываясь и оставляя за собой ярко-желтую ленту он в один миг достиг зенита, остановился, как бы любуясь произведенным эффектом, полетел дальше и скоро весь развернулся.
Больше получаса лента трепетала на небе, потом начала бледнеть и разделилась На пять частей, напоминающих легкие облака. Два облачка быстро исчезли. А оставшиеся вспыхнули новым огнем. Казалось, за каждым спрятано по солнцу, и лучи, пробивая их толщу, вырываются и разворачиваются бледными фосфоресцирующими веерами. Облачка загорелись ярче, соединились и снова вытянулись в ленту. С востока поднялось еще несколько ярко-желтых лучей. Часа через полтора сияние начало постепенно терять силу и скоро потухло.
18—20 марта. Борьба за переселение эскимосов на северную сторону безусловно выиграна. Сегодня Етуи, Тагъю и Кмо выразили желание перебраться туда. Даже самый осторожный из всех наших эскимосов — Таян готов к ним присоединиться.
Весь день ушел на снаряжение одного Кмо. Мы снабдили его всем, что получил Аналько, не забыли даже сосисок для угощения черта.
Думаю отправить эту партию во главе с Павловым. Отъезд задерживает непогода. Началась пурга, ветер достигает 8 баллов. За стенами дома дьявольская свистопляска.
Невдалеке от берега во льду появилась трещина длиной километров 10.
21 марта. Утром Павлов со второй партией эскимосов отправился на север. Проводив их, я пошел на берег, чтобы взглянуть на трещину. Она идет вдоль берега, достигая местами 2–3 километров в ширину, а местами сужаясь до 200 метров. За сутки трещина успела густо покрыться салом, кое-где видны небольшие пространства чистой воды.
Вернувшись, занялся откапыванием окон из-под снега. Пришлось вынуть не менее полутора кубометров около каждого окна. Снег лежит такой плотной массой, что его не берет и стальная лопата. Орудую топором, откалывая огромные глыбы.
Стоит теплая погода, на крыше тает снег. Уже можно греться на солнышке, хотя термометр показывает —24°. Трещину совсем закрыло.
Вечером неожиданно нагрянул Павлов со своими спутниками. Трофеи у них великолепные — две медведицы и четыре малыша. Эскимосы заметно повеселели.
24 марта. Весь день я провел на складе, выдавая продукты Кмо, Етуи и Тагъю, которые собираются переселяться на северную сторону. Стоит ясная тихая погода. Около 12 часов близ солнца появились столбы, переходящие в круг и вновь разрывающиеся. Через два часа они исчезли.