Остров метелей - страница 55

При более близком ознакомлении с островом выяснилось, что карта во многом расходится с действительностью. Особенно сильно бросалось в глаза это несоответствие на северной стороне острова. Поэтому я счел необходимым сделать попытку исправить существующую карту, предприняв для этого поход с целью описи побережья.

Опорными точками я наметил два астрономических пункта: один в бухте Роджерс, определенный Давыдовым в 1924 году, а второй в бухте Сомнительной, на мысе Томас, определенный экипажем «Вайгача» в 1911 году. Работу решил распределить в следующем порядке:

1) обойти с маршрутной съемкой вокруг всего острова, приняв за исходную точку астрономический пункт Давыдова в бухте Роджерс;

2) приняв за исходную точку тот же пункт, дойти до северной горной гряды и повернуть на запад, пройти вдоль гряды весь остров, перевалить южную гряду в ее западной части и выйти к астрономическому пункту «Вайгача» на мысе Томас;

3) взяв за исходную точку астрономический пункт «Вайгача», долинами пройти посредине южной гряды до исходной точки в бухте Роджерс, увязавшись примерно на середине пути с астрономическим пунктом Давыдова в бухте Сомнительной.

Из приборов у нас была только буссоль Шмалькальдера, Пройденное расстояние я предполагал измерять прикрепленными к нартам велосипедными колесами со счетчиками оборотов.

В партию входили два человека — я и Павлов.

Нам предстояло пройти 500 километров. Мы надеялись, что уложимся в полтора месяца. Транспорт — две нарты и восемнадцать собак.

Выезд был намечен на 8 октября 1927 года.

…В этот день с утра дул свежий западный ветер. Время от времени начиналась метель. Мыс Гаваи то скрывался во мгле, то снова-четко вырисовывался на бледно-голубом фоне неба. Но можно было ожидать, что погода выправится. Хотелось скорее начать работу, и поездку решили не откладывать. Санный путь установился, необходимо использовать светлое время. Правда, солнце скроется только 23 ноября, но с середины месяца день настолько укоротится, что Вести съемку будет трудно. Кроме того, октябрь и ноябрь — время выхода со льда медведей, так что можно не запасаться впрок кормом для собак.

Около 10 часов утра мы выезжаем. Ветер вначале относится к нам благосклонно. Он совершенно не мешает; нам, и через полтора часа мы уже приближаемся к вершине бухты Роджерс. Но тут он резко меняет свое направление: из западного переходит в северо-западный, а скоро и в чистый северный, достигая 7–8 метров в секунду. Поднимается метель.

Пользуясь промежутками между отдельными шквалами, с трудом успеваю взять несколько азимутов. Налетевший шквал рвет нить диоптра. Исправлять прибор приходится лежа на снегу с подветренной, стороны нарты. Павлов старается защитить меня от ветра, и, нужно, признать, это ему удается: закутанный в меховые одежды, Он представляет собой довольно надежный заслон.

Наконец ремонт закончен, азимуты взяты, и мы снова понукаем собак.

Дальше двигаться по берегу нельзя. Впереди скалистый мыс Гаваи. Берем направление на север, чтобы пересечь мыс и попасть в небольшую лощину, расположенную позади скал. Но сумеем ли мы до нее добраться? Метель разыгрывается не на шутку. Мы с трудом держимся взятого направления. А идти нужно — оставаться такую погоду на возвышенности нет никакого желания. Кроме того, в лощине есть плавник, а мы взяли с собой камелек, так что теплом мы во всяком случае будем обеспечены.

Покрепче надвигаем малахаи и, закрывая лицо от режущего ветра, продолжаем путь. Уже в полной темноте спускаемся в лощину. Мы у цели, но отдыхать пока не приходится. Груженые нарты оказываются недостаточным балластом для палатки. Ветер, словно взбесившись, срывает ее и вместе с хозяевами гонит прямо в воду. Подтаскиваем несколько бревен плавника и, прилагая нечеловеческие усилия, наконец заставляем палатку встать «на ноги». В хорошую погоду это потребовало бы не более пяти минут, а мы провозились больше часа.

Измученные, но счастливые, мы сидим в палатке. Спальные мешки расстелены, камелек растоплен. Тепло, уютно. Я сажусь писать дневник, а Павлов принимается за стряпню.