Остров - страница 6

      Речел слегка задело, что Георг не пытается привлечь  к  своей  затее ее и к мыслям, мучившим последние дни, добавились справедливые сомнения в своем будущем:

      - Не уже ли ему понятно мое состояние. Или и его он запланировал заранее?  Что будет впереди? Опять денежная подачка, и предложение идти на все четыре стороны, ожидая, когда он позовет вновь? ...Да и позовет ли?

      Но чем больше она думала об этом, тем дальше уходила ненависть к Георгу  за то, что он сделал с ней, за то, что он сделал с Роном, за то, что он делал с другими людьми,  никогда не считаясь с их желаниями, часто без их ведома, всегда обманывая их, всегда манипулируя ими. И мысли о Роне, ощущение щемящей боли, ушли куда-то в сторону. На смену им пришла задетая женская гордость. Ревнивое чувство соперничества,  мстительное желание сыграть «свою  игру». В мозгу рефреном звучала одна и та же мысль:

      - Ну что же  подружки,  посмотрим, может быть, и мы на  что-то годимся.

      От размышлений ее отвлекло появление на палубе странноватого, маленького, щуплого человечка  служившего на «Ариадне» радистом. Это был единственный член команды, служивший  на яхте меньше года  и  поэтому мало знакомый Речел. Проступающая во всем интеллигентность, в сочетании с робостью и даже какой-то забитостью, делали присутствие  этого  человека на бору судна  явно неуместным,  но он пользовался заметным авторитетом у капитана и даже Георга.

      Он нанял его в конце зимы в Ницце по рекомендации  местных знакомых, когда  служивший  у  него много лет радист пропал во время стоянки в порту. Полиция предполагала, что он сорвался в воду после  посещения  портового  кабачка,  где  его  видели в последний раз, но что-либо доказать никто не смог.

      Новый радист был высококлассным специалистом.  Француз - инженер по образованию, он оказался без работы,  то ли за то, что в годы войны участвовал в сопротивлении,  то ли за то, что напротив - был  коллаборационистом. Говорить о временах оккупации он не любил, хотя на другие темы мог говорить часами. Болтливость не  мешала  ему содержать в идеальном порядке не только радиорубку, но и все электрохозяйство яхты. Летчики быстро нашли с радистом общий язык.

      На месте  гибели самолета поиски продолжались практически до обеда, но кроме обычных следов катастрофы, ничего найдено не было.  Остальные члены экипажа,  по-видимому, были погребены вместе с остатками самолета в море.

      Речел не спешила спускаться в каюту, хотя близилось время обеда, и надо было подумать, в каком виде предстать перед англичанами. Она ожидала появления сестер и не ошиблась.

      Первой появилась Лиз. И хотя двойняшек трудно было различить, даже находясь рядом,  по той манере,  в которой она  вела роль, Речел не сомневалась, что к лейтенанту стоящему на баке и всматривавшемуся в море, приближалась Элизабет.    

      Выбор ее  был не случаен.  Молодой человек не был красавцем, но при росте более шести футов, телосложение выдавало хорошо  тренированного  спортсмена.  А манера поведения и еще по-детски ясные глаза говорили, что их хозяин в душе остается ребенком.

      Лейтенант уже давно вышел из радиорубки,  оставив старшему по званию возможность самому вести переговоры со своим начальством.  Ожидание он коротал,  в  надежде найти что-либо новое, относящееся к катастрофе. Лиз он заметил только, когда тень от ее широкополой летней шляпы легла на его руки сжимавшие леер ограждения.

      Перед изумленным  юношей стояла изысканно одетая светская девушка, несколько смущенная тем,  что проявила инициативу, но не способная  скрыть любопытство и естественное желание познакомиться с героем-летчиком, спасенным из морской пучины.

      Уверенность Речел в том, что Георг начал новую игру подтвердило  появление  на верхней палубе Тесс.  Одетая точно также как и Лиз, в изысканное, белое летнее платье  с  широкополой  полупрозрачной  шляпой на голове, она расчетливо встала у борта так,  чтобы выходящий из радиорубки  летчик  сразу же  обратил на нее внимание.  С другой стороны рубка полностью скрывала ее от глаз пары беседовавшей на носу яхты.  Скучающее выражение лица,  ленивый, рассеянный взгляд очевидно должен был говорить о том,  что она не подозревает о близости английского офицера.