Остров первый. Десять невезучих - страница 12

Джип резко вильнул вправо, потом влево, водитель явно был неадекватен, возможно, даже потерял сознание, придавив педаль газа. В последний момент он выправился и имел все шансы пролететь дальше, но, уже в пяти метрах от стоянки, снова вильнул вправо. Огромная стальная туша, разогнанная до ста с лишним километров в час, врезалась в остановку, которую снесла, даже не заметив хлипкой преграды в виде пластика, металлических уголков и человеческого тела. Испугаться Марина толком не успела, уже когда летела по воздуху, успела подумать, что так и не купила хот-дог.

Альберт,

врач-психиатр.

Работа врача довольно специфическая, многие даже говорят, что медики — это вторая категория людей, не имеющих ничего святого. Первая, разумеется, — это сотрудники полиции.

Однако эта фраза нуждается в уточнении. Врачи бывают разные. Если брать в качестве примера хирурга, то можно с утверждением согласиться. Хирург за время учёбы и практики привыкает смотреть на живое тело и труп с одинаковыми эмоциями, точнее, с полным их отсутствием. Если хирург будет человеком чувствительным и ранимым, он просто не сможет ковырять живое тело. Про патологоанатома и говорить нечего. Но есть терапевты, стоматологи, даже проктологи, к которым подобное относится в куда меньшей степени.

Но есть среди врачей и те, кто, выражаясь возвышенно, лечат человеческую душу. Про их пациентов так и говорят: душевнобольные. В самом деле, можно отрицать наличие у человека души, но тот факт, что пациенты психиатра разительно отличаются от всех остальных страждущих, не станет отрицать никто.

Альберт в этот день устал. Точнее, устал он уже давно, суточное дежурство в клинике не так-то легко даётся. С одной стороны, ночью можно поспать, пациенты разогнаны по палатам, буйные зафиксированы и обколоты сильнодействующими препаратами, а потому ничто не предвещает беды. Да и беда не всегда заканчивается трагедией, то есть, подъёмом дежурного врача. В большинстве случаев санитары справляются сами. Не стоит думать, что в клинике творится беспредел. Здесь уже давно никого не били, буйных скручивают максимально нежно, фиксируют мягкими путами, смирительные рубашки надевают в исключительных случаях. Даже тяжёлыми препаратами, при долгом приёме превращающими человека в овощ, давно никто не злоупотребляет.

Казалось бы, живи и радуйся. Не работа, а сказка, тем более, что за работу с психами… пардон, душевнобольными доплачивают некоторую сумму.

Но эта ночь выдалась беспокойной, в восьмой палате у пациента обострился маниакально-депрессивный психоз, что выразилось в буйстве и попытках сбежать (а он ведь по всем показателям выздоравливал, уже о выписке подумывали). Санитары хотели справиться по старинке, уложить, связать, а потом вколоть в мягкое место десять кубиков чего-нибудь серьёзного. Но Альберт, вышедший в коридор, не позволил.

Пациент, увидев своего врача (а именно Альберт его вёл) немного успокоился, а его противоборство с санитарами перешло в шаткое равновесие, они стояли вокруг, готовые в любой момент его упаковать.

— Григорий, — мягко проговорил доктор. — Вы ведь обещали мне, помните.

— Аааа… — проговорил больной, его трясло здравые мысли глушил приступ, человеческое в нём боролось созвериным.

— Помните, — скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Альберт. — Вот и хорошо. А теперь мы пойдём в палату, я посижу с вами, а вы расскажете мне, что у вас случилось. Спокойно поговорим, а потом я вам дам лекарство.

— Я… я… — пациент хотел повторить то, что только что, брызгая слюной, объяснял санитарам, но отчего-то замолк.

Санитары в количестве трёх человек переглянулись и сделали незаметный шаг вперёд, сжимая кольцо окружения. Пациент был тощим и низкорослым мужиком сорока пяти лет от роду, опасность от него исходила минимальная. Вот только санитары были людьми опытными и знали, на что способны такие задохлики в маниакальной фазе, поэтому готовились к бою всерьёз.

— Григорий, — снова мягко повторил Альберт, делая незаметный жест санитарам. — Дайте мне вашу руку.

И тут в глазах больного мелькнуло что-то здравое. Он выдохнул, огляделся и протянул руку. Альберт спокойно отвёл его в палату, санитары двигались следом, но близко не подходили. А потом прошла почти двухчасовая беседа, после которой пациент добровольно принял таблетку, а через пятнадцать минут уже спокойно спал.