Остров Таусена - страница 32

Эта мысль постепенно овладела мною, и я начал готовиться. Быть может, вначале я не совсем ясно отдавал себе во всем отчет.

Я продал дом и почти все имущество. Понемногу сворачивал лаборатории, отпускал сотрудников. И ни с кем, даже с Рольфсеном, не делился своими мыслями.

Курс бумажных денег и всех ценных бумаг страшно падал. И вот тут-то я оказался прав, что хранил часть своих средств в золоте, а не в ценных бумагах. А ведь надо мной по этому поводу смеялись многие, в том числе и Рольфсен.

Все трещало и рушилось. Третьего сентября Франция и Англия объявили войну Гитлеру. И я решил, что он очень скоро победит их…

Таусен замолчал. Молчали и гости. Лицо Таусена выражало мучительное страдание, но усилием воли он справился с собой. Сочувствие к сильному страдающему человеку испытывали друзья — к человеку, умеющему подавлять и скрывать свою боль.

Гости не решались дальше расспрашивать.

— Да, — сказал наконец Таусен, — тогда меня постиг второй страшный удар. Мой сын…

Они не узнали его голоса. Но тут же Таусен снова продолжал обычным тоном, в котором чувствовалось теперь какое-то нарочитое спокойствие:

— Он был чудесный мальчик. Нет, я говорю не как отец. Это было общее мнение.

Его звали Олаф. Он был не в меня — в мать. Красивый, мужественный. И очень горячий, порывистый. Из него вышел бы крупный ученый. Его интересовала физика, радиоактивность. Он поехал учиться в Париж. И там нашел себе невесту: я не видел ее, но знаю, что он не мог сделать плохой выбор. Он писал о ней восторженные письма. Она была польская еврейка. Сын уехал к ней на каникулы летом 1939 года — к ее родителям, а в сентябре немцы разгромили Польшу.

Письма, конечно, прекратились… Я страшно тревожился. Я знал, что фашисты делают с евреями. И знал, что сын не оставит ее.

Скоро приехал оттуда один наш соотечественник и рассказал…

Таусен продолжал говорить ровно, только голос его стал глухим.

— Они не успели уехать. Невесту Олафа схватили гестаповцы. Может быть, на его месте другой поступил бы иначе. Не знаю. Я не могу его осуждать. Я восхищаюсь им. Я бы и сам сделал так же. Это произошло при нем. У него был револьвер. Он знал, что его невесту ждет гибель, из их рук она не уйдет, что будут страшные мучения… И сын начал стрелять в гестаповцев. Убил двоих, а последними пулями — ее и себя…

Я хотел умереть. Но, видно, подсознательно я крепко привязан к жизни. В те дни я как-то проговорился Рольфсену, что мечтал об его острове. Он ухватился за эту идею, потому что знал: я был близок к самоубийству, И Рольфсен стал торопить меня готовиться к экспедиции.

Пользуясь консультацией Рольфсена, я закупил все необходимое. По его совету я приобрел ветроэлектрическую станцию. Купил два разборных дома, судно, орудия лова, сани. Впрочем, не буду вас утомлять перечислением того, что было заготовлено… Была у меня и портативная приемно-передаточная радиостанция…

— Куда же она девалась? — вскрикнул Гущин.

— Погибла при выгрузке. Я рассчитывал по радио знать, что происходите в мире… Сам связываться с людьми не собирался, но кто знает… Вот теперь как она необходима! Заряжать для нее аккумуляторы можно было от ветряка…

— Ну, а запасы пищи? Ведь пришлось, наверно, везти с собой очень много? — спросил Цветков.

— Нет, сравнительно немного. Вы сами убедитесь, что природа здесь хорошо снабжает нас. Правда, это требует тяжелых трудов. И порой очень опасно… Мы взяли с собой только сахар, соль, большой запас витаминов, чай, кофе… Да, еще спички. Папирос и табаку не брали — никто из нас не курит. Очень хорошо, что и вы не курите, а то страдали бы здесь.

Рольфсен нашел мне и этих людей — саамов. Они раньше жили на северном побережье Норвегии. Оба главы семейств — Арне и Эрик, с которым вы познакомились — принимали участие в некоторых плаваниях Рольфсена. Одно время они работали на его китобойном судне и вместе с ним побывали на этом острове. Остров им очень понравился своими природными особенностями, они охотно согласились переселиться сюда. Очень хорошие люди… Честные, работящие и добрые друзья. — Теплая нотка прозвучала в его голосе. — Приготовления я держал в глубокой тайне. С помощью Рольфсена я достал ложные документы, чтобы отправиться под видом частной полярной экспедиции. Я написал и отослал в редакцию одной из газет свое якобы предсмертное письмо…