Остров вечного лета - страница 37

Немудрено, что такую бухту оценили и не замедлили захватить первые же вторгшиеся на Цейлон европейцы. Памятником сурового прошлого встала над западным входом в залив воздвигнутая еще португальцами и усиленная голландцами крепость. По верхним обрезам ее стен раскинулись теперь привольные газоны — заменательные «эспланады» для приморских прогулок. Древние бастионы, пьедесталы для допотопных береговых батарей — теперь все это лишь кругозорные точки, одна другой краше, позволяющие любоваться бухтой и городом Галле. Впрочем, не только бухтой и городом.

С крайнего юга Цейлона мы глядим на Индийский океан. Где-то совсем близко — километрах в шестистах с небольшим — бежит по его волнам воображаемая нить экватора. До нее нам сейчас, как от Москвы до Ленин- града.

Сильное чувство края света — оно мне знакомо по путешествию на Курилы. Там нашей экспедиции удалось даже наименовать один из безыменных мысов на острове Шикотане «Краем Света». Стоя на этом мысу, я знал: передо мною добрый десяток тысяч километров чистой воды, океанский простор вплоть до Америки…

И вот теперь новый вариант того же чувства. Многие тысячи километров водной глади, но на этот раз на том берегу не Америка, нет, там Антарктида! Нас ничто не отделяет от ледяного материка, кроме океана воды!

Мысленно рисую себе карту Антарктиды и положение новейших исследовательских станций.

— Товарищи! Наши ближайшие визави на противоположном берегу Индийского океана — обитатели советской станции «Мирный»!

Мы стоим на стене старой цейлонской крепости и машем руками в невообразимую даль. Могут ли предположить обитатели Мирного, из какой точки летит к ним этот трансокеанский привет.

Против осененной кокосовыми пальмами маврской мечети, над самым входом в бухту, высится двадцатиметровый маяк. Проливчик, ведущий в бухту, так узок, что с моря еле виден, у маяка почетная путеводная роль.

Город прилепился к берегам бухты, шумный, людный, торгующий. Улочки запружены белоснежными фигурами сингалов, декорированных в свои простыни. Двухэтажные домики. На вывесках в отличие от Коломбо уже нет преобладания английского шрифта, местами даже господствует сингальский.

На шпилях европейских церковок и на фасадах официальных зданий видны резные фигурки и барельефы петухов. Почему у архитекторов города такое пристрастие именно к этой птице?

Португальцы переделали сингальское Гала в более свойственное их языку Галле, а так как по-латыни «галлюс» означает «петух», то изображение петуха и попало, так сказать, в герб города.

Свернули к морю. Сразу пахнуло запахом водорослей и соленой воды. К берегу приткнулась целая флотилия мелких рыбацких судов — катеров, моторок и парусных катамаран. Некоторые из них только что подошли, и подвижные мускулистые полуголые рыбаки прямо при нас выпрастывают на берег содержимое неводов. И каково! Чудеса моря, которые казались музейными редкостями, такие, как грозная рыба-меч или нелепейшая из акул — Т-образная рыба-молот, вываливаются на наших глазах из первого же попавшегося невода!

Мистер Кингсли сегодня особенно добр и приветлив. Он у себя на родине, хочет нам угодить как можно больше и везет нас далеко вокруг бухты к самому ее изголовью мимо косы, соединяющей полуостровок с сушей. На фоне неба проектируются сквозные силуэты пальм, выросших на гнейсовых глыбах по самым их гребням. Стволы — еле видные ниточки. Радиальные кроны словно парят в воздухе, они на этих нитях, как на привязи. И все это не резкое, не четкое, а мягко мерцающее в зыбкой струящейся голубизне.

В изголовье залива особенно мелководное взморье. Но слева к нему подходит скалистый берег, и мы буквально прилипаем к камням, отдирая от них причудливых моллюсков, сами домики которых могли подсказывать немало мотивов архитекторам Востока. Вот раковина — многоярусная пагода, а рядом типичный индусский храм с явным избытком замысловатой лепнины.

Сибирский зоолог Шаронов полез вдоль скалистых подножий и уже кричит нам: «Скорее сюда!» И тут было что посмотреть. Из воды выскакивали и мячиками прыгали над водой по вертикальной скальной Рыбки-прыгуны. Иногда они ловко присасывались к скале и ненадолго замирали в таком подвешенном состоянии…