Остров вечного лета - страница 47
Храм Зуба — «Далада Малигава» — в ремонте, но можно ли по такой прозаической земной причине прекращать поклонение хранящейся в нем святыне? Повесить вывеску «Храм закрыт на ремонт» здесь никому не придет в голову. Между устоями строительных лесов, творилами с известью и чанами с краской лежат ничком на каменных полах и молятся верующие. Местами их так много, что хоть перешагивай. Обувь мы, конечно, оставили при входе и осторожно передвигаем босые ноги, чтобы не задеть распростертых на полу тел.
Обстановка, несмотря на ремонт, таинственно торжественная. Все время раздается дробный треск барабанов, звучат странные призывные мелодии, исторгаемые неизвестными нам инструментами.
Долго ждем в тесном вестибюле, напоенном одуряющими ароматами. Различаем в них знакомые нам запахи плюмерий и жасмина, но к ним примешан еще целый спектр неведомых благовоний.
Наконец, нас вводят в совсем небольшую комнатку, в центре которой стоит на внушительном постаменте сияющая золотом башня типа маленькой дагобы. Ее поддерживают изящные лотосы, сделанные из чистого золота. Нам рассказывают, что внутри этой священной раки помещается еще шесть концентрических, одна в другую вложенных рак — так у нас. делают игрушечных матрешек. Чем меньше дагоба, тем роскошнее она украшена драгоценностями, ибо в самой внутренней наименьшей дагобе покоится главная реликвия — Святой Зуб.
Увидеть его — честь, оказываемая далеко не всем. Елизавете, королеве Цейлона (и Британии), его показали. А вот британскому же премьер-министру Макмиллану, только что при нас посетившему Цейлон, — нет. Это нас все же утешило: если даже Макмиллану не показали Зуба, не будем обижаться и мы.
Около раки стоит буддийский монах в оранжевой тоге. Человек средних лет, упитанный, с веселым бойким лицом. Он гораздо более склонен к шутливым улыбкам, чем к напускной торжественности и благолепию. Пожилой сингалке, принесшей к раке на подносе какие-то дары, святой отец ухмыльнулся с таким подмигиванием, что по православным нормам вполне заслуживал бы оплеухи.
Этакая «демократичность» служителя храма, можно сказать в самой его святая святых, неприятно резнула. Мы вспоминали эту сцену с невольной досадой, обходя на обратном пути простертые тела фанатично и беззаветно верующих.
Миллионы людей боготворят в качестве святыни Зуб, о котором во многих книгах можно прочитать, что это простой кусок слоновой кости двухдюймовой длины.
Но дело совсем не в уверенности молящихся, принадлежала или не принадлежала эта таинственная кость челюсти самого Будды. За две тысячи лет Зуб приобрел значение символа.
В 311 году нашей эры его привезла на Цейлон индийская принцесса, причем для этого ей пришлось прятать святыню в своей прическе. Его боготворили во времена расцвета древних столиц — Анурадхапуры и Полоннарувы, строили для него специальные храмы, тоже называвшиеся Далада Малигава; его ежегодно возили в золотом ларце на священном слоне по улицам в дни феерических шествий Перахеры; его спасали от врагов, похищали и возвращали. Португальцы публично сожгли «языческую кость», думая, что этим они искоренят буддизм. Но людей, верящих в символ, было легко убедить, что сожжена была фикция, истинный же Зуб, перепрятанный на это время, чудесно спасся. В начале XVIII века Зубу был воздвигнут ныне существующий храм в Канди.
Все это следует помнить, пытаясь проникнуть в психологию верующих и оценить значение обожаемой святыни.
В других залах храма нам демонстрируют целую серию статуй Будды — золоченые и хрустально прозрачные, подсвеченные. Кругом затейливые орнаменты, гротескные горельефы чудовищ, расточительные инкрустации из самоцветов.
Выходим на балкон Октагона — восьмигранной башни, под которым во рву с водой плавают крупные черепахи. Этот Октагон, по-сингальски — Паттирипува, заключает в себе ценнейшее хранилище древних рукописей. Именно здесь хранятся манускрипты Махаванзы древнецейлонской летописи, нацарапанные на ола — листьях талипотовой пальмы.
Конечно, если бы мы располагали для осмотра Канди еще одним днем, мы бы сумели повидать в этом городе немало интересного: и дворец последних королей, и музей кустарных изделий из слоновой кости, и кандийскую чеканку по металлу, и самые мастерские волшебников-чеканщиков. Наконец, по-видимому, очень хороши и многочисленные аллеи в ближайших окрестностях города, носящие имена британских губернаторш — леди Блэйке драйв, леди Хортонз драйв… Судя по обилию таких названий, можно предположить, что жены английских губернаторов Цейлона немало распоряжались парковым благоустройством Канди.