Остров выживших - страница 39

«Королевский ворон» завис над ними на высоте примерно двухсот метров, не прямо над группой недовольных, но достаточно близко; Дома овевал ветер, который гнали его лопасти. Люди на вертолете наблюдали за передвижениями толпы. Это была еще одна полицейская работа, которой солдат не обучали. Возможны были два варианта: либо присутствие вертолета придаст убедительности словам Маркуса, либо ухудшит положение. Люди были настолько взвинчены, что любой пустяк мог привести к взрыву.

— Ну все! — Маркус медленно присел на корточки и, схватив лежавшего человека за шиворот, поднял его на ноги. — Пора идти отсюда.

Парня сильно побили, лицо его было окровавлено, одежда изорвана. На какое-то мгновение Дому показалось, что молчаливая толпа собирается броситься на свою жертву снова, и он приготовился пробиваться к другу и спасать его из этой мясорубки. Маркус был окружен. Чтобы вывести парня, ему придется смести с пути несколько человек, подумал Дом. Именно это могло послужить искрой, которая вызовет взрыв.

Дом приготовился стрелять поверх голов. В следующее мгновение Маркус сделал пару шагов, расправив плечи и приняв самый угрожающий вид, на который был способен, и люди, стоявшие у него на пути, молча отступили. Так бывало всегда.

Дом и остальные — они находились у Маркуса за спиной — придвинулись ближе, образовав цепь, затем медленно направились к толпе; вскоре гражданские решили убираться и начали отступать прочь одновременно, словно косяк рыбы. Возможно, на них подействовал вид приближавшегося Коула.

— Нам, людям, много не надо, чтобы сойти с резьбы, верно? — произнес Коул. Они с Домом ждали, пока улица не опустеет. — Черт, вот когда червяки ломились со всех сторон, гражданские вели себя примерно.

— Тогда их пугала близость врага. — Подняв голову, Дом заметил удалявшийся «Ворон». — Ну ладно, пошли послушаем, что скажет этот придурок.

Маркус завел бродягу за ближайший угол и осмотрел его; Дом и Коул наблюдали. Человек был напуган до смерти.

— И после этого, мать вашу, я здесь животное? — Яркие струйки крови стекали с его головы и носа, тыльной стороной руки он вытирал разбитую губу. Несмотря на вызывающий тон, он все еще трясся от страха. — Черт, вы все в КОГ фашисты и фашистами останетесь.

Маркус, не слушая, взял его голову обеими руками и наклонил, чтобы осмотреть.

— Тебе нужно к врачу. Похоже, тебе здорово голову разбили. Симптомы пока еще не проявились?

— И что вы со мной будете делать?

— Если не хочешь идти к врачу, вышвырнем отсюда к чертовой матери.

— А зачем тогда было меня спасать? Почему вы не дали им убить меня?

Маркус навис над ним.

— Потому что, если я позволю им сделать это один раз, они убьют снова. И снова. А потом наступит анархия. Это не ради тебя. Это ради нас.

— Ха-ха, ну спасибо тебе, козел.

— На здоровье. Пошли со мной или убирайся вон. Пока ты в лагере, подчиняйся нашим правилам.

Бродяга не ответил. Коул взмахом руки приказал ему подниматься.

— Пошли, приятель; к сожалению, я тебя должен вывести из ресторана. Ты заявился без галстука. А у нас здесь в некотором роде дресс-код.

Коул ушел, уводя бродягу в сторону контрольно-пропускного пункта, но Дом успел заметить, как он достал из-за пазухи сверток с пайком и сунул его парню. Затем они скрылись за углом.

— И всего одна неделя прошла, — произнес Дом. — Дерьмо собачье!

— Точно. Нужно бы подумать, как получше от них отгородиться, а то они расстраивают наших наиболее чувствительных граждан. Периметр у нас отнюдь не безопасен.

— Кстати, ты превосходно справился с толпой.

— Ага. Домохозяйки меня просто обожают. — Маркус пожал плечами и направился в сторону главной улицы; вид у него был недовольный. — Все равно мне все это не нравится. Пускай Хоффман с ними разбирается, а мы займемся продовольствием.

Без всякого инструктажа и обсуждений все солдаты теперь сменили тактику патрулирования. Дом заметил эту внезапную перемену. Они больше не искали подозрительные здания или потенциальные дыры, откуда могли появиться враги. Они наблюдали за окружавшими их гражданскими. Страшновато было видеть такие резкие изменения в жизни. Червяков было легко заметить, они были очевидной угрозой; однако сейчас любой человек в Порт-Феррелле внезапно мог превратиться в переполненного злобой безумца. Но по крайней мере, основная часть их была безоружна.