Оступившись, я упаду - страница 8
* * *
В тот вечер, когда произошла ссора, мы все сидели возле костра в центре круга из фургонов. Не было только Рэя — он уже давно не показывался дома. Дед говорил, что он может объявиться в любой день: Рэй закончил работу на Территории>[3] и вернется как раз вовремя, к сгону скота в Йоламунди.
— Он никогда не участвует в чертовом сгоне, — заявил Ян Уорлли. — Не такой Рэй дурак.
Когда в Йоламунди наступало время сгона скота, весь лес наполнялся коровами, бегущими в разные стороны, их громким мычанием и треском ветвей, на которые они натыкались. За ними скакали мужчины на лошадях, они сбивали скот в стада и отгоняли на скотные дворы, где коров клеймили, резали и лечили. Дети гроздьями повисали на оградах и кричали: «Пошла, пошла!» — когда животные в давке натыкались друг на друга.
Дядя Ян отпил из бутылки и широко расставил ноги, будто между ними была лошадь.
— Помните последний сгон? Огромные быки, черт меня дери, — сказал он. — Их было не меньше пяти сотен, и все белые, все до единого. — Он вытянул руку с бутылкой. — Йя, йя! Шевелитесь, белые ублюдки!
Он запрокинул бутылку и открыл рот. Мужчины весь день пили пиво из банок, пока дети играли, но с наступлением вечера перешли на большие бутылки.
— Боже, — сказала его жена Белинда, качая головой.
Дядя Ян изобразил, как достает кнут и щелкает им над головами быков.
— Белые, как снег, все до одного, но какая разница — мы всех гнали в одно и то же место. — Он рассмеялся и отпил из бутылки. — Одно и то же гребаное место.
Дядя Ян поднял покрышку, на которой обычно сидел ребенок Белинды, и бросил ее в огонь.
— Боже, Ян! — воскликнула Белинда.
— Зачем ты это сделал? — спросила матушка Марджи.
— Мне нравится дым, — ответил дядя Ян.
— Ну и дурак, — заметил дед.
— Как ты меня назвал?!
— Дурак.
— Это я-то дурак?
— Именно. Дурак, который мне еще и денег должен.
— Жадный ублюдок!
— Ты должен мне деньги, Ян. Я нашел эти чертовы цистерны. Я помог тебе врыть их в землю. Ты должен мне за них заплатить.
Дядя Ян вскочил на ноги.
— Ты о чем вообще говоришь?!
— Успокойся, Ян, — сказала матушка Марджи. — Поешь чего-нибудь.
— Не тебе говорить, что мне делать! Ты ее мать, а не моя. — Он махнул бутылкой в сторону Белинды.
— Заткнись, Ян, — отозвалась Белинда.
— Ты мне денег должен, Ян, — повторил дед.
— Япошки с тобой и правда плохо обошлись, да, Боб? — спросил дядя Ян.
— Да что ты вообще знаешь о япошках? — огрызнулся дед.
— Много чего знаю.
— Тебя там не было. Ты ничего не знаешь. Ничего, черт тебя дери!
— Я знаю, что япошки тебе яйца оторвали, старик, — сказал дядя Ян.
Дед бросился на него прямо через костер, руки его вцепились в горло дяди Яна, словно капкан в кролика. Дядя Ян пошатнулся, ударил деда кулаком по лицу и оторвал от себя. Дед упал на землю. Кирк и Стив попытались ударить дядю Яна в живот. «Отойди от него! Оставь его в покое!» — кричал Стив, а потом Лэки и Джей стали драться с Кирком и Стивом. Они катались по земле, их руки и ноги барахтались в грязи. Я не могла различить, где там Уорлли, а где Ли.
Белинда и матушка Марджи побежали к деду, и Марджи положила его голову к себе на колени. На ее руки и юбку стекала кровь. Белинда кричала на дядю Яна, чтобы тот отстал от деда.
Дед стонал.
Белинда приложила мокрую тряпку к его лбу.
— Ты гребаный идиот, Ян! — сказала она в сердцах. — Кирк, возьми Стива и Джастин и отправляйтесь домой, — велела нам матушка Марджи.
— А как же дед? — спросил Кирк.
— О вашем деде я позабочусь, — заверила матушка Марджи. Она отцепила ключи от пояса деда и отдала их Кирку. — К утру он будет дома.
* * *
В темноте мы возвращались домой через пастбища Уорлли, и у Кирка в кармане позвякивали ключи деда. Ночной воздух холодил лицо, пробирался под одежду и выстужал тело.
— С дедом все будет в порядке? — спросила я у Кирка. До этого дня мы никогда не видели, чтобы кто-то бил деда или говорил с ним о япошках. Только сам дед мог говорить о япошках. Они принадлежали ему. Бирма, тысяча девятьсот сороковой год, война и дорога, ведущая к Таиланду, — все это принадлежало только деду.
— Я собираюсь застрелить дядю Яна, — заявил Кирк.