Освобождение Эрака - страница 41
"А вот эта будет не из легких", - подумал он. Они оба были правы.
Глава 16
Они провели уютную ночь в пансионе. Дюжина людей Селетен оставалась на страже снаружи, но посетителям разрешалось покидать дом и гулять в непосредственной близости, если они того пожелают.
Им подавали еду и напитки – в последнем случае фруктовые соки и воду. Еда была восхитительной – какая-то холодная птица, поданная с зеленью салата с характерной острой лимонной заправкой и свежим лепешечным хлебом. Гораций оторвал от курицы ножку и запихнул в рот огромное количество хлеба.
-Все в порядке, - сказал он с энтузиазмом. - Мы неплохо справляемся с заключенными.
-Мы не пленники,- напомнил ему Холт. - Мы-дипломатическая делегация.
Гораций кивнул. -Я все время забываю,- сказал он, разбрасывая во все стороны хлебные крошки. Холт быстро попятился. Затем внимание воина отвлекла наполовину расчлененная птица на блюде перед ним, и он принялся рыться в кусках.
- есть еще ноги? - спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.
-Если они изобретут четвероногого цыпленка,-сказал Уилл, - Хорас подумает, что попал в рай.
Гораций согласно кивнул.
-Четвероногий цыпленок,- сказал он. - Отличная идея. Мы должны поговорить с мастером Чаббом.
Он нашел еще одну ногу и, не теряя времени, зубами оторвал от нее большие куски. Гилан наблюдал за ним с некоторым любопытством.
- Не припомню, чтобы он так много ел, когда мы были в Селтике, - сказал он.
Гораций усмехнулся. -У нас в Селтике столько не ели,- сказал он. - Кроме того, в обществе вас, таинственных Рейнджеров, я чувствовал себя немного испуганным и нервным.
- Они больше не заставляют тебя нервничать? - спросила Эванлин, с улыбкой разрезая персик пополам. Фрукты действительно были восхитительны, подумала она. Возможно, это как-то связано с жарким климатом.
-Ни в малейшей степени,- ответил Гораций. Сейчас он улыбался, но помнил, что было время, когда он был явно неуверен в себе в присутствии Рейнджеров – сначала с Гиланом и Уиллом в Селтике, а потом в компании с Холтом, когда они пересекали Галлику. Странно было думать, что теперь они стали его самыми близкими друзьями. - С тех пор я научился. Холт - настоящий кот,- добавил он.
Уилл и Гилан фыркнули в безуспешной попытке скрыть смех. Бровь Холта слегка приподнялась, когда он посмотрел на ухмыляющегося молодого человека.
-Кошечка,- повторил он.
Свенгал с интересом наблюдал за этим обменом репликами. Теперь он присоединился к ним с громким хохотом.
-Больше похоже на потрепанного старого кота, - сказал он. Испепеляющий взгляд Холта метнулся к рослому скандианцу, который оставался непреклонно невозмутимым.
-Все вдруг становятся комиками,- сказал Холт. - Пожалуй, я пойду спать.
Он вышел из комнаты с тем немногим достоинством, которое у него еще оставалось. Это было не так уж много.
На следующее утро, через час после восхода солнца, завтрак был подан во внутреннем дворе. Воздух был свеж от утреннего морского бриза, но они уже чувствовали приближение дневной жары.
Трое рейнджеров были в восторге, обнаружив среди блюд с лепешками, нарезанными фруктами, консервами и банками сока горшок с горячей густой черной жидкостью.
- Кофе! - благоговейно произнес Гилан, наливая себе чашку. Там был коричневый сахар, чтобы подсластить его, и он положил его ложкой, в то время как Холт и Уилл также помогли себе. При виде их Эванлин покачала головой.
- Если вы когда-нибудь захотите поймать вас троих, - сказала она, - вам придется просто заманить их в ловушку кофейником.
Уилл кивнул. - И мы с радостью пойдем, - согласился он. Затем он сказал остальным: "Это действительно хороший кофе".
- Должно быть, - сказал Холт, откидываясь назад с чашкой и кладя ноги в сапогах на низкий столик перед собой. - Его изобрели Арриди. Все хорошо спят?
На самом деле, большинство из них спали неровно, непривычные к ощущению кровати, которая не каталась и не качалась ритмично под ними. Но матрасы были мягкими, а спальни прохладными и хорошо проветриваемыми. Они обсуждали явление, которое Свенгал описал как "колебание земли", которое большинство моряков чувствуют, когда они впервые сходят на берег после долгого плавания, когда один из слуг вошел и поклонился, чтобы остановиться.