Освобождение Руси от ордынского ига - страница 12
Политика московского правительства в новгородской «отчине», по-видимому, отнюдь не оправдала ожиданий той умеренной группы новгородского боярства, ставленником которой был Феофил и которая надеялась на мирное «сосуществование» с великокняжеской властью, рассчитывая сохранить свой политический вес и экономическое процветание в условиях включения Новгорода в состав Русского государства. Конфискация части владычных вотчин и ликвидация политической власти архиепископа в январе 1478 г. — только первые шаги московского правительства в Новгороде, достаточно ясно показывающие общее направление московской политики. Эта политика была направлена отнюдь не на умиротворение новгородской олигархии, не на компромисс с нею, а на полное и безусловное подчинение ее, на реальное (а не номинальное) включение Новгородской земли в состав Русского государства, на коренную перестройку (а не частичное изменение) всей системы политических и экономических отношений в этой земле. Думается поэтому, что заговор Феофила следует рассматривать не как изолированный феномен, а как проявление общего негативного отношения новгородской олигархии к политике московского правительства.[83] По-видимому, интересы этой олигархии оказались несовместимыми с интересами Русского государства, с задачами его дальнейшего укрепления и консолидации. Борьба новгородского сепаратизма против централизованного государства не прекратилась с ликвидацией феодальной республики. Реальные, объективные противоречия боярской олигархии с московским правительством сохранились, изменились только форма и характер этой борьбы. Не имея возможности использовать в новых условиях в своих целях городскую общину и, опираясь на вече, открыто выступить против великокняжеской власти и ее политики, сепаратистская боярская оппозиция ищет и находит иные пути — пути тайных заговоров, «коромол». В свете этого, может быть, и следует понимать вышеприведенное плохо читаемое место Типографской летописи как указание на репрессии, произведенные московскими властями в Новгороде в связи с раскрытием «коромолы» Феофила. Репрессии, по-видимому, обрушились на Софийскую «половину» города, теснее всего связанную с владыкой и боярством Неревского конца и Прусской улицы.[84] Арест главы Софийского дома и наиболее авторитетного представителя боярской олигархии — беспрецедентное событие, едва ли прошедшее гладко и не вызвавшее никаких осложнений в городе, еще только вчера бывшем столицей могущественной феодальной республики.
Раскрытие «коромолы» Феофила — важное событие в истории борьбы с новгородским сепаратизмом, имевшее далеко идущие политические и социальные последствия и знаменовавшее определенный этап в наступлении Москвы на позиции боярской олигархии. Борьба за Новгород, за его прочное включение в состав Русского государства отнюдь не кончилась событиями января 1478 г., не кончилась поражением и формальной капитуляцией боярской олигархии, вынужденной целовать крест великому князю и согласиться на политическое переустройство Новгорода. И после января 1478 г., после ликвидации вечевых институтов, должностей посадника и тысяцкого и введения в Новгороде управления по общерусскому образцу, новгородская олигархия, светская и духовная, продолжала оставаться грозной враждебной силой, борьба с которой была насущной необходимостью для Русского государства. Сохранившее свои огромные материальные ресурсы, свое традиционное влияние на новгородские концы и улицы, новгородское боярство, группируясь вокруг Софийского дома, представляло собой потенциально враждебную среду, в которой возникали заговоры и к которой тянулись все противники централизаторской политики Москвы.
«Поимание» Феофила сопровождалось, по словам Типографской летописи, конфискацией его «казны».[85] Речь идет, таким образом, не только и не столько о наказании самого архиепископа, обвиненного в измене, но и о ликвидации огромных богатств Софийского дома, перешедших теперь в руки Русского государства. В связи с этим возникает вопрос о судьбах владычных вотчин — основы материального могущества архиепископской кафедры, крупнейшего землевладельца Новгорода. Источники не содержат прямых указаний на конфискацию этих вотчин в связи с событиями января 1480 г. Однако нет оснований отрицать вероятность такой конфискации. Она соответствовала методам и традициям московской политики — опалы, как правило, сопровождались конфискациями вотчин. Так именно было сделано в отношении новгородских бояр, обвиненных в измене во время Троицкого стояния. Во всяком случае политическому и экономическому могуществу Софийского дома, ставшего после ликвидации вечевых институтов идейным оплотом новгородского сепаратизма, в январе 1480 г. был нанесен сильнейший удар, от которого он уже не смог оправиться. Но разгром Софийского дома ставил на повестку дня новые вопросы — о позиции новгородского боярства, непосредственно не затронутого репрессиями, о социально-политической опоре московской власти в Новгороде.