Освобожденные - страница 20

— Алекс! Примите наши поздравления!

— Как вы себя чувствуете, Алекс? А как себя чувствует Олив?

— Вы рады, что у вас скоро родится ребёнок?

Две недели прошло с тех пор, как я оставила Алекса в отеле. Новости об Олив добили меня окончательно и избавили от остатков сомнений. Алекс нисколько не лучше, чем Джаспер.

Кристофер был чертовски зол, когда я бросила тур. Ему пришлось ехать вместо меня, и он до сих пор не может мне этого простить. Я могу его понять. Если бы мои работники не могли справиться со своими гормонами, я бы сделала с ними вещи похлеще, чем Кристофер.

Его наказанием стало втюхать мне блондинку, поющую народные песни. Сейчас я уже неплохо поладила с Моникой, но увеселительные мероприятия, которые я с ней посещаю, просто кошмар. Кто утверждает, что любит разную музыку, тот ещё точно не перебрал всю палитру немецких народных песен.

Сегодня у меня одно из самых больших исключений – состоится вручение немецкой премии за музыкальные заслуги, поэтому будут присутствовать все музыкальные направления. Я должна бы радоваться этому событию, но боюсь, что случайно встречусь с Алексом. «Освобождённые», конечно же, тоже присутствуют здесь. Их номинировали в нескольких категориях (заслуженно!) и, несомненно, это самая обсуждаемая тема вечера.

Уже какое-то время я избегаю Конференц-центра, места мероприятия. Хоть я и не хочу столкнуться с Алексом, тем не менее меня тянет его увидеть, чтобы на лайф-концерте сегодняшним вечером не выбежать из зала в слезах. Я выбрала пресс-конференцию для моральной подготовки.

— Эй, Сэм! — Лукас, один из радиожурналистов и мой хороший знакомый пообещал помочь мне попасть туда. — Если ты всё ещё хочешь зайти, тогда сейчас самое время.

Ещё раз делаю глубокий вдох и собираюсь с духом. Я как-нибудь это переживу, зато потом буду закалённой, и Алекс больше не сможет сделать мне больно.

Я прокрадываюсь в последний ряд. Модератор пресс-конференции уже начал прилежно читать свой текст. В углу в самом конце помещения я нахожу себе свободное местечко. Передо мной сидит пышнотелый мужчина и закрывает меня своей фигурой.

Только я успеваю сесть, как уже объявляют выход группы. Спокойно и с серьёзными лицами её члены выходят на сцену и занимают места рядом друг с другом за длинным столом.

Как и ожидалось, при виде Алекса моё сердце ёкает. На нём надеты солнцезащитные очки и кепка, которую он натянул глубоко на лоб. Он выглядит подавленным. Наверное то, что его подружка беременна, ещё сложнее, чем диета.

Пресса тут же оживляется – делает без конца снимки, первые вопросы уже сыплются со всех сторон. Модератор с большим трудом сдерживает их натиск. Потом, наконец, ему это удаётся, и он объявляет:

— Никаких личных вопросов!

Разочарованные вздохи прокатываются по залу.

— В конце группа сделает заявление, — добавляет он, что не особо поднимает настроение. Скрепя зубами большинство журналистов подчиняются, и так группа отвечает на первые пустяковые вопросы: как проходит тур или кто из них станет членом жюри на шоу «Голос Германии».

Все ведут себя прилежно. Никто из четырёх не выглядит раздражённым или нервничающим. Даже Ноа, которого я впервые вижу улыбающимся, довольно таки расслаблен. Сейчас можно разглядеть схожесть с его братом, безмолвно сидящим на своём месте.

Алекс кажется отсутствующим. Он почти не реагирует на шутки журналистов – просто тихий и не комментирует ни единого вопроса. Даже поза, в которой он сидит, вызывает во мне чуточку сочувствия.

Неожиданно мой телефон начинает звонить, и мелодия «О, горячая девочка» громко раздаётся из моей сумки. Судорожно я перерываю её содержимое и, конечно же, не сразу могу найти телефон. Последние ряды уже оборачиваются ко мне.

«Мур-р-р, ты такая горячая...» — поёт хриплый голос Алекса из сумки.

Всё больше журналистов оборачиваются на меня и некоторые начинают откровенно жаловаться.

— Не могла бы дама на последнем ряду поскорее выключить совой сотовый! — Голос модератора звучит раздражённо, и вот наконец-то я держу проклятый прибор в руке. Но уже поздно.

Когда я снова поднимаю голову, на меня направлены не только взгляды журналистов, но и Алекса.