Освобожденный Иерусалим - страница 13

Вождям своим смиренным подражая,

Разутые, идут они к Солиму:

Ни золота, ни шелка нет на них,

На головах ни шлемов нет, ни перьев;

Изгнали из униженных сердец

Они всю спесь и суетные мысли.

Давно их щеки смочены слезами,

Они ж себя корят, что слез так мало.

И каждый говорит себе: «Вот, вот —

Места, Господней политые кровью,

И нет потоков слез из глаз моих,

И сердце ледяное все не тает!

Жестокое, бесчувственное сердце,

Как не разбилось ты, не разорвалось?

Ах, если и сегодня ты не плачешь,

Осуждено ты будешь плакать вечно!»

Меж тем один из стана мусульман,

Дозорный за равниной и горами,

С господствующей вышки примечает

Вдали столбом вертящуюся пыль.

Потом он видит уж не пыль, а тучу,

Несущую и молнии и громы.

И наконец, он ясно различает

Ряды людей в сверкающих доспехах.

«О, небо, – восклицает он, – какой

Зловещий вихрь равнину затемняет!

Как он горит и светится! Народ,

К оружию! К оружию, к сраженью!

Все на валы! Враг наступает быстро!

Спешите же! Бегите! Вот он, вот!

На облако ужасное глядите,

Что небеса окутывает мглою!»

И старики, и дети, слабый люд,

И женщины, беспомощные в битвах,

В последнее прибежище, в мечети,

И слезы и молитвы понесли.

Здоровые и сильные, хватая

Оружие, бегут к валам, к воротам.

Сам Аладин повсюду поспевает,

Все видит он и обо всем печется.

Все приказанья отданы. Идет

На башню он высокую, откуда —

Открытый вид на горы и равнину.

Следя за ходом битвы, может он

Рассчитывать, куда спешить с подмогой.

Прекрасная Эрминия при нем:

Когда была взята Антиохия,

Здесь обрела она приют почетный.

Меж тем Клоринда ищет христиан;

За ней отряд едва лишь поспевает.

Аргант, укрывшись в месте потаенном,

На выручку готов к ней устремиться.

Речами, а наружностью тем больше,

Бодрит она товарищей своих:

«Пусть вылазка отважная положит

Для Азии надежды первый камень».

Так говорит она; меж тем ей путь

Отряд перерезает христианский;

В свой стан он возвращается и гонит

Стада перед собою, как добычу.

Клоринда нападает на него;

Начальник же отряда к ней навстречу.

Зовут его Гордоном: храбрый воин,

Противник для нее еще он слабый.

Съезжаются. Клоринда из седла

Гордона вышибает. Распростертый,

Он служит для ликующих неверных

Счастливой, но обманчивой приметой.

Клоринда довершает пораженье,

Как сотней рук удары нанося;

А спутникам уж двигаться нетрудно

За нею по расчищенной дороге.

Отбита и добыча: христиане

За шагом шаг, ничуть не торопясь,

К возвышенному месту отступают

И там себе готовят оборону.

Тогда, подобно молнии, что туча

Стрелою шлет из недр своих на землю,

Летит по приказанию Готфрида

На помощь братьям доблестный Танкред.

Вождя в нем прозревая, Аладин

Эрминии, уже смятенной, молвит:

«Твой взгляд привык их различать; кто этот

С осанкой горделивой и надменной?»

Она молчит: сперва сдержать ей надо

И вздох в груди, и слезы на глазах;

И все ж ее волненье обличают

И трепет губ, и влажный блеск зрачков.

Лишь злобою прикрыв любовь, она

В себе находит силы для ответа:

«Увы! В моей душе запечатлелись

Его черты глубоко, государь.

Немало крови подданных моих

Он пролил, рвы телами наполняя.

Ни травы, ни заклятья не залечат

Тех ран, что он наносит, разъяренный.

Зовут его Танкредом: если б в плен

Попался он! Не смерть его нужна мне;

Он нужен мне живой, чтоб сладкой местью

Могла я муки сердца успокоить».

Сказала и последние слова

Невольно тяжким вздохом заключает.

О ненависти думает тиран,

Тогда как вздох безумной страстью вызван.

Клоринда между тем спешит к Танкреду,

Который на нее уж нападает.

В осколки разлетаются их копья,

Но шлем Клоринды падает: она

С открытой головой перед Танкредом;

По ветру вьются пряди золотые,

И девушкой божественной красы

Становится внезапно страшный воин.

Глаза полны молниеносных взглядов.

Прекрасная и в гневе, что она

Явила бы, веселая, собою?

Танкред, где ты? К чему твой взор прикован?

Не эти ли черты зажгли огонь

В душе твоей? И сердце подтверждает:

Да, это – та, что некогда к ручью

Пришла искать и тени и прохлады.