От Ада до Рая. Книга о Данте и его комедии - страница 13

Дантов Ад устроен согласно четкой моральной системе. Каждому греху отведено определенное место. Главный принцип – чем ниже мы спускаемся в воронкообразную бездну, тем страшнее грехи, какие мы там встречаем. Схема легко запоминается, ведь вполне естественно, что те, кто дальше от Бога, отягощены более тяжкой виной. Люцифер, прикованный в центре земли, от Бога дальше всего.

Франческа находится во втором круге Ада – из-за своей неистовой любви; чревоугодники, как свиньи, валяются в грязи в третьем круге. В четвертом толкают друг на друга грузы скупцы и расточители. В пятом круге, в жиже Стигийского болота, обитают гневные и скучные, восклицающие из своего унижения: «В воздухе родимом, / Который блещет, солнцу веселясь, / Мы были скучны, полны вялым дымом; / И вот скучаем, втиснутые в грязь» (VII, 121–124). Вильгельм Экелунд[4] (Vilhelm Ekelund), который любил Данте и оставил о нем так много метких высказываний, пишет о тех, кто скучал в теплом солнечном свете, что, на его взгляд, они воплощают самый тяжкий из всех грехов… Далее следует нижний Ад, собственно inferno, обнесенный высокой стеной, которую стерегут бесы, и заключены там еретики, насильники, самоубийцы, воры, прорицатели, обманщики и обольстители. В девятом, последнем круге заморожены в вековечном льду предатели.

Если в верхнем Аду грешники недостаточно противостоят соблазнам и грехи их надлежит рассматривать прежде всего как результат неистовости – пьянство, обжорство, любовные заблуждения, – то в нижнем Аду несут наказание отъявленные злодеи. Они были коварны и выступали как орудия зла. Потому и наказаны куда суровее.

Существует огромная литература об иерархии грехов у Данте и о связи этой иерархии с античной и средневековой мыслью. Данте располагает большим наследием. Он имел случай слышать изощренные споры о категориях и разрядах грехов, о природе зла и его зарождении, о возможностях искупления и очищения. Многие ранние толкователи рассматривали «Комедию» как судебный протокол, где Данте записал приговоры Господа. Когда пилигрим выказывает сочувствие с теми или иными узниками Ада, то, например, Эдвард Мур (Edward Moore), имеющий столь большие заслуги перед дантоведением, спешит подчеркнуть: дело не в том, что Данте якобы примирительно смотрит на грех осужденных, а в том, что даже человек, совершивший тяжкое преступление, может сохранить привлекательные качества.

Для моралиста Дантов Ад – музей, где педантичный чиновник Данте, руководствуясь определенными правилами, классифицировал грехи и разложил их по полочкам. Посетитель ходит от витрины к витрине и читает на табличках, какого рода животные выставлены здесь на обозрение. Он видит не кары, а разные виды греха, упорядоченные Линнеем от морали. В основе классификации не субьективная оценка, а моральная шкала, которой через Библию и церковь снабдил человечество сам Господь Бог. Любая человеческая слабость выявлена с огромной отчетливостью, так что даже малосведущие способны воспринять полезный наглядный урок. Многие из грехов облечены в легкопонятные аллегорические одежды. Лицемеры щеголяют в позолоченных куколях (плащах) из свинца. Насильники варятся в кипящей крови. Обманщики вымазаны человеческими экскрементами, потому что пачкали мир ложью. Дороти Сейере убеждена, что именно в отделении обманщиков Данте уготовил место нынешним журналистам, любителям писать о сенсациях и о светской жизни, ведь они искажают реальность, изображая ничтожное важным и значительным.

Если посмотреть на Ад под таким углом зрения, он оборачивается жутким выставочным залом, где демонстрируются всевозможные человеческие изъяны. Посетитель ходит меж витрин, получая полезные напоминания. Он видит собственные свои грехи, до такой степени конкретизированные, что и сам теперь вполне способен обнаружить у себя иные недостатки, а не просто с удовлетворением констатировать, что здесь дается полезный, хотя и несколько жестокий урок людям, практикующим пороки, от каких лично он, слава Богу, избавлен. Конечно, порой он ставит эти оценки под сомнение. Разумеется, я имею в виду не ту оценку, которая осудила грешников на вечные муки, а ту, что заложена в основу