От аншлага до «Аншлага» - страница 53

Когда невеста в очередной раз оказалась недалеко от нашего стола, мы теперь уже с полным пониманием ситуации бросились ее поздравлять, обнимать и целовать. Она была немного шокирована резким изменением нашего отношения к ней: то совсем не замечали столько времени, а тут вдруг такое бурное изъявление любви, как будто кто-то раньше не давал этого сделать. А Длусский так вообще преподнес ей в подарок самое дорогое, что у него есть — свою песню. После этого он решил выпить с невестой на брудершафт. Женщина поняла, что молодой человек ищет повода поцеловаться с ней и не стала отводить губ. Анатолий страстно впился в них своими, вложив в этот поцелуй все накопившиеся в нем за вынужденные десять дней без женщин чувства. Потом спел еще одну свою песню о любви. Слова слушательнице были непонятны, но под воздействием музыки, дьявольского космического обаяния голоса единственного в театре холостяка, против которого еще не устояла ни одна женщина, «невеста» влюбилась в Анатолия. Внешне влюбленность голландок ничем не отличается от аналогичного состояния их подруг «по несчастью» в других странах, во всяком случае, в европейских. Всю оставшуюся часть вечера «невеста», игнорируя своего 80–летнею «жениха», не отходила от Анатолия, дергала ею за рукав, пощипывала, пыталась что-то объяснять и делала другие милые глупости, простительные влюбленным. Ее муж, который был заметно старше жены, но достаточно крепок и бодр, стоял поодаль, с интересом наблюдал за нами и добродушно улыбался. Он еще, наверно, не понял, что полчаса назад произошла духовная измена. Мы все вошли в раж, начали подтрунивать над Анатолием, порой довольно жестоко, благо никто вокруг не понимал нашего языка. Длусскому ничего не оставалось, как поддерживать правила игры, он тоже хохотал, веселился, пел песни и дурачился. Мы предлагали ему не упускать счастливого случая, жениться на богатой невесте, ведь у нее были и дом, и машина, и, наверняка, сбережения в банке, а мы бы к нему приезжали в гости в Голландию. И таким образом от его брака выиграли бы все.

«Невеста» ничего не понимала, но видела, что все вокруг смеются, и тоже веселилась вместе с нами. Не знаю, до чего бы мы дошли в своих «подколках» в адрес Длусского, потому что нас несло, как лошадь, которой попала под хвост вожжа, но неожиданно все гости стали собираться. Мы поняли, что гулянью конец, и походкой, менее уверенной, чем наши советы Анатолию, отправились к ожидавшим нас на улице машинам. Голландцы бережно развезли нас по домам и сдали на руки хозяевам. Это была наша последняя ночь в гостях. Утром мы должны были отправиться на родину.

В семь часов утра мы, непроспавшиеся, уже сидели в автобусе. Провожавших нас в такую рань было немного: только наши хозяева, организаторы поездки… да новая «подружка» Анатолия Длусского. Она пришла в последнюю минуту, автобус уже трогался, поэтому ей не удалось даже договориться с Анатолием о переписке и обменяться адресами. Расстроенная, бежала она за автобусом, махала рукой, но Длусский не только не помахал ей в ответ, а даже не повернулся в ту сторону, сделав вид, что ночью ничего не было и что он с ней незнаком. Короче, конец у этой истории оказался самым банальным. Каждое утро в разных странах тысячи мужиков поступают так же, стараясь побыстрее забыть о своих ночных приключениях, которые кажутся им теперь неинтересными, и мечтая о новых, более громких победах.

В настоящее время «Христофор» — практически единственный на территории бывшего Союза юмористический театр. Сегодняшняя эстрада — это в основном артисты-одиночки. Есть пары (братья Пономаренко, «Кролики»), есть группы («Экс-ББ»), есть театры одного актера (театр пародий Винокура), но настоящего — в полном смысле этого слова — театра больше нет. Те, что возникали, очень быстро разваливались, не выдержав материальных или иных трудностей, поэтому, когда к нам в Минск приезжают друзья нашего театра Семен Альтов, Ефим Шифрин, Владимир Винокур, Евгений Петросян и другие, они первым делом спрашивают: «Ну, как вы — еще живы?» И очень удивляются, услышав положительный ответ, подтверждая тем самым, что даже простое существование в течение вот уже более двадцати лет подобного театра является в наших сумасшедших условиях феноменом. В чем же секрет нашей живучести и (не буду излишне скромничать) успеха?