От аншлага до «Аншлага» - страница 59

— Братья белорусы! Вы даже не представляете, какое огромное удовольствие доставили всем нам! Большое вам спасибо!

Мы, разумеется, прекратили пение и держали паузу, надеясь, что она будет не очень длинной. Но женщина, повернувшись к нам спиной, обратилась к залу:

— Мы должны молиться за этот «Христофор», они такую радость несут людям, и вообще нам всем нужно молиться, чтобы наша жизнь стала лучше. Я приглашаю всех к нам, в общину евангельских христиан-баптистов. Приходите завтра…

И дальше пошла страстная проповедь, призывавшая присутствующих стать членами баптистской общины. Мы в это время молили, как могли, Бога о том, чтобы он надоумил женщину побыстрее уйти со сцены. И наша молитва была услышана. Женщина, отвесив нам прощальный поклон, под аплодисменты гордо спустилась в зал, а мы, наконец, продолжили пение, хотя накал был сбит, и впечатление было уже далеко не то. Видимо, состязаться с Богом нам было тогда еще не по силам.

К сожалению, наши контакты со зрителями во время выступлений не всегда заканчивались так благополучно. Как-то при проведении одной из первоапрельских юморин, в тот момент, когда на сцене был «Христофор», подвыпивший зритель стал громко выкрикивать всякие гадости в адрес артистов. Мужчины, кстати, в отличие от женщин, редко поднимаются на сцену, предпочитая «высказываться» прямо из зала, чем серьезно отравляют радостную атмосферу, ради создания которой мы всегда тратим так много сил. Находившийся на сцене Сергей Александров, огорченный неприятным инцидентом, резко бросил в адрес зарвавшегося нахала: «У, паскуда!» А в это время я читал как раз то место своего монолога, где говорилось о тогдашнем мэре Минска Герасименко А. В., присутствовавшим вместе с супругой на этой юморине. Никто из зрителей никак не связал реплику Александрова с моим монологом, но сопровождавшие мэра бдительные чиновники решили, что была брошена тень на его репутацию, в антракте они подняли шум и заставили нас принести публичные извинения, чем еще больше привлекли всеобщее внимание к этому досадному недоразумению. Мы потом долго не могли прийти в себя после разыгравшегося скандала, которого совсем не желали, так как относились к Александру Васильевичу всегда с большим уважением. Но недаром говорят, ни от чего наперед не зарекайся.

Справедливости ради надо отметить, что бывали, правда, редкие, у нас случаи, когда мужчины-зрители выступали не только из зала, а поднимались и на сцену. Помню, пародировали мы как-то наш парламент и, выступая от имени депутатов, критиковали всех и вся. Один из зрителей, видимо, так был воодушевлен происходящим на сцене, что не удержался, выбежал к нам, подскочил без очереди к микрофону и стал на чем свет стоит крыть наше правительство.

Нечто подобное произошло и во время наших гастролей по Сибири. В одном из маленьких городков мы исполняли озорные частушки, которые так пришлись зрителям по душе, что многие из них пытались даже нам подпевать. Чувствуя искреннюю поддержку зала, мы вошли во вкус и, увлекшись, даже не заметили, как среди нас оказалась очень энергичная симпатичная старушка. Она, оттеснив нас от микрофонов, в танце прошла по авансцене, а потом стала петь свои собственные частушки. Нам ничего не оставалось, как принять предложенные правила игры и подыгрывать ей, изображая кордебалет.

В одной из наших программ был номер, который мы называли «Тургенев». Смысл номера заключался в том, что на сцену мы выводили двух зрителей мужчин, которые должны были озвучивать животных из повести Ивана Сергеевича Тургенева «Бежин луг». То есть они должны были мычать, как быки, хрюкать, как кабаны, кукарекать, как петухи. Зритель принимал этот номер на «ура». Люди просто падали с кресел от хохота, потому что вид мычащих, кричащих, поющих, храпящих мужиков, к тому же перепуганных из-за того, что их вытащили на сцену, вызывал в зале просто истерику. Конечно, очень важно было выбрать этих «артистов». Робкий и тихий парень будет стесняться и все делать так же робко и тихо. Наглый и самоуверенный будет вести себя вызывающе, да еще и нахамит. Я всегда очень боялся» добровольцев», которые просто вылетали на сцену и, стараясь насмешить своих друзей в зале, делали все наоборот. Например, говоришь ему: